И это пройдет… - стр. 24

Идет кисонька из кухни.

-Мяу!

У ней глазоньки опухли.

-Мяу!

О чем, кисонька, ты плачешь?

-Мяу! Повар пеночку слизал

Да на кисоньку сказал!

Оля старательно тянула мяу, с каждой нотой ей становилось все легче. Не зря она пела в хоре. Волнение прошло, она вдруг почувствовала томительное удовольствие, такое же как на концерте в парке. Закончив свое маленькое выступление, она поклонилась и с чувством собственного достоинства удалилась за кулисы.

– Ты молодец, – сказал мальчишка. Он снова улыбнулся ей.

Оля точно знала, что его теплый взгляд предназначен ей одной. Сердце застучало синкопой. Она влюбилась.

Аня была слишком занята своими переживаниями, чтобы обратить внимание на Олю. Она всегда знала, что та хорошо поет, они часто устраивали маленькие домашние концерты. Играли в 4 руки на фортепиано. У Оли получалось лучше, но Аню это никогда не огорчала. Она не жила музыкой так, как подруга. Ей не очень нравилась классика, она не выносила скрипку и орган. Зато любила арфу. Для Оли музыка была чем-то большим. Она погружалась в биографии композиторов, тонко чувствовала звуковые сочетания. Ей, в отличии от Ани, легко давалось сольфеджио. Аня уже три года ходила в музыкалку, но у нее никак не получалось построить правильно аккорд. Она не любила канонических классических исполнений, ей нравилась эстрада. Любимой группой у Аня были «Гости из будущего». Она знала наизусть все их песни. Оля такой ерундой не увлекалась.

– Пойдемте, подождем результатов в буфете? – предложила Полина. Ей хотелось поближе познакомиться с девчонками, в основном она дружила с братом. Летом их вместе отправляли к бабушке, вечера они проводили чаще всего вместе, и вот сейчас появился шанс завести подруг.

Они прошли по узенькому коридорчику под винтовой лестницей, ведущей наверх в костюмерные и музыкальные кабинеты. И вошли в крошечный бар, называющийся «Аквариум». Его стены были отделаны треугольными зеркалами, а вдоль задней стояли 3 аквариума. В одном плавали золотые рыбки, в другом – вуалехвостые гуппи, в третьем – усатые сомы. На прилавке выстроились сладкие пирожные: восхитительные грибочки с масляным кремом, заварные трубочки, эклеры и нежное суфле. Ребята взяли себе по стакану газировки и одному пирожному. Аня любила суфле и «Байкал», Оля трубочки и «Колокольчик», Поля выбрала эклер и «Тархун», а ее брат Паша попросил у продавщицы сочень с творогом и чай. Они уселись вместе за круглый столик и начали жевать. Периодически пинались ногами и весело смеялись.

Маленькая красная кухня, с окошками выходившими на старое кладбище и церковь с зеленой башенкой колокольни, тонула в синем сигаретном дыме, который смешивался с запахом крепкого кофе и бутербродов с сыром. Лишь лампа с коричневым абажуром, покачивающаяся на длинной пружинке, освещала лица собравшихся. Они были мрачными и напряженными. Аня с грустью смотрела на своего друга Ясика, который улетал жить с семьей в Германию навсегда. Сегодня их провожали. Аня знала тетю Ларису столько, сколько себя помнила. Высокая, рыжеволосая, с большими миндалевидными, опушенными роскошными ресницами глазами, хохотушка, приходившая к маме в гости с жареной курицей, много курившая, острая на язык. Ясик -первый товарищ в дворовых играх, озорной шутник, учивший Аню вычитать в столбик, самый лучший на свете друг. Аня никак не могла понять, зачем они переезжают, что ждет их там: в чужой стране, где они не знают языка, где почти нет родных? Но Ясик говорил, что мама считает жизнь здесь бесперспективной, темной, она хочет большего, что наелась Союзом и современной Россией по самые уши. Аня не могла представить, что может заставить ее собраться и уехать из родного дома, из милого сердцу города, где на набережной растут высокие липы, пахнущие медом в июле, при монастыре живет большая смешная медведица, по реке снуют паромы, ведь здесь так красиво зимой и летом. Она думала о старом парке с маленькой лодочной пристанью, про аренду катамаранов. Они с Ясиком и мамами часто там гуляли. Теперь всего этого не будет? Что же может не нравиться тете Ларисе? Вот Олин папа скоро вернется из США, ее родители никуда не переезжают, хотя отец получил приглашение работать в Сиэтле в университете, значит здесь все-таки хорошо?