…и до последнего вздоха - стр. 23
Вот так, без разогрева?! Я только и успел наклонить голову и немного присесть, чтобы она пролетела мимо.
– Родная, что ты творишь?! – сипло спросил я, пытаясь отойти от шока.
– Пошёл ты! – заорала она, и тут я увидел её.
Твою мать. Шеннон была в летнем белом платье длиной до середины бедра. Широкие лямки выгодно подчеркивали её изящные руки и плечи. Лиф платья был из жатой ткани и казалось, что её грудь ещё больше, хоть она и так совершенна. От талии платье было расклешенным, и моя фантазия любезно подкинула картинку, как подол приподнимается от её шагов или дуновения ветерка.
Во рту скопилась вязкая слюна, и я в момент отупел.
Год без секса давал о себе знать. Вся кровь хлынула в пах, и член мгновенно набух.
Однако Шеннон и не думала капитулировать, занеся над головой очередной снаряд. На этот раз какую-то статуэтку.
– Направление дай, – усмехнулся я, придя в себя и сделав шаг вперёд. Обожал её темперамент.
Зарычав, Шеннон запульнула в меня ею. Я подался влево, и статуэтка врезалась в перила террасы. Не мешкая, зашёл в дом и прошел мимо опешившей Полли.
– Ты бы не стояла на линии огня, – бросил ей, не сводя с Шеннон пристального взгляда, и продолжил наступать на свою девочку. Очевидно, они смотрели фильм «Богемская рапсодия», и в данный момент Рами Малек в образе Фредди Меркьюри с заразительным энтузиазмом пел на сцене песню Radio Ga Ga.
– Твоё направление всегда только от меня! – не своим голосом заорала разбушевавшаяся тигрица, схватив недалеко от меня деревянную вешалку.
Ох, опасная женщина.
Вскинув руки в примирительном жесте, я тем не менее продолжил своё наступление.
– Видишь ли, мой навигатор всегда ведёт к тебе, – нагло ухмыльнулся я и ловко нагнулся, когда она с криком замахнулась двухметровой вешалкой.
– Я знать тебя не хочу! Сволочь! Козел! Подонок! – вопила она, выставив её в качестве защиты.
– Ты уже меня знаешь, родная. И это не изменить. Смирись.
Шеннон прищурилась и сделала выпад со своей «рапирой» в руках. Я не стал пасовать и внаглую пошёл на неё. Бросив вешалку, Шеннон заметалась взглядом по близлежащим предметам. Хитро прищурившись, она боком направилась в сторону кухни, схватила лимон и вцепилась зубами в кожуру.
– Родная, ты издеваешься?! – простонал я, не в силах отвернуться от неё.
Рефлекс собаки Павлова не заставил долго себя ждать. Усиленно глотая, чтобы не захлебнуться своей собственной слюной, я наблюдал за триумфом на лице Шеннон.
Выплюнув кожуру, она вцепилась своими острыми зубками в мякоть лимона и довольно прикрыла глаза. Я же, наоборот, сморщился как куриная задница. Челюсть свело от появившейся оскомины.