И бегемоты сварились в своих бассейнах - стр. 7
– Не понимаю, почему тебя так тянет в море, – проворчала Джейни.
– Не бойся, это ненадолго, – ответил я.
3
Уилл Деннисон
В воскресенье я встал часа в два, подмел осколки бокалов и сходил позавтракал на углу, а заодно купил номер «Рейсинг форм» с новостями скачек. Вернулся домой и стал читать вчерашние газеты, а потом проглядел «Рейсинг форм», но ни одна лошадь мне не понравилась.
Около четырех заглянул Дэнни Борман, он работает на военном заводе и похож на актера Джорджа Рафта, только ростом повыше. Рассказал, что последние две недели дела идут не очень: никак не может найти работу по подряду, где платят сверхурочные, а с другой связываться не хочет.
– Слушай, есть просьба, Уилл, – говорит.
– Какая?
– Одолжи мне свою мухобойку, а?
А я-то думал, деньги просить станет.
– Само собой, Дэнни, не вопрос.
Кистень был запрятан под рубашками в шкафу. Я протер его как следует шелковым платком и отдал Дэнни. Вот это настоящий мужик, не то что Филип с Алом – пальцем не шевельнут, чтобы денег заработать, только попрошайничают.
– Ты там поосторожнее.
– Уж как-нибудь, – хмыкнул он, – не впервой.
Дэнни направлялся в северную часть Манхэттена, и я решил присоединиться, потому что хотел заглянуть к Алу.
В дверях он посторонился.
– После вас.
– Нет уж после вас, – возразил я самым изысканным тоном. – Ты же гость.
Дэнни помешан на этикете, изучил книжку Эмили Пост от корки до корки.
Я доехал с ним до Сорок второй улицы, он сошел там, а я на Пятидесятой. Добрался пешком до Пятьдесят второй, где жил Ал – между Пятой и Шестой авеню, прямо над ночным клубом. У него самая уютная комната в доме, на втором этаже с окнами во двор. Над камином висит картина в подводном стиле, вся в розовато-лиловых и голубых тонах: юноша в плавках с жеманно-задумчивым видом приложил палец к щеке. В комнате стоит длинная мягкая кушетка, единственное во всем доме удобное место для сидения.
На кушетке уже устроились двое, и еще четверо – на кровати, так что я подошел к высокому окну и стал болтать с Хью Мэддоксом.
Кушетку занимала Агнес О’Рурк, а Делла примостилась на подлокотнике. Делла – двадцатилетняя лесбиянка, много повидавшая на своем веку. На ее счету две или три душераздирающие истории и четыре попытки самоубийства.
Рядом на кровати расположились Джейн Боул и Том Салливан, они живут вместе где-то на Восточных Сороковых и каждый день обходят всех знакомых. Ал безуспешно пытается вычеркнуться из их списка.
Уселся он тоже на кровати, бок о бок с Банни. Эта девица из хорошей бостонской семьи всем рассказывает, что она клептоманка. Банни по уши влюблена в Ала.