Хвост фюрера. Криминальный роман - стр. 72
– Ах, вот вы о чём, – прощебетала она. – Спасибо! – мама не в пример мне, была действительно красивой женщиной. Папа прятал её всегда от всех, и ни на какие светские встречи не выводил. Он ревновал её и считал своей собственностью. Мама ощущала себя полностью свободной, только когда папа находился в длительных командировках. Даже в тяжёлые годы войны, она дышала свободно. Мы почти всю войну прожили в городе Горьком. Я в госпитале работала одно время, потом в сорок третьем попросилась на фронт. Всё лето была можно сказать участницей военных действий и исторические события Курского сражения, тоже не обошли меня. А ведь мне тогда было всего семнадцать лет. Затем получила ранение, и я вернулась назад в Горький. После госпиталя, работала у брата моего папы в одной секретной конторе, переводчицей. Привёз нас папа в Ригу только в середине сорок шестого года, а сам исчез ещё на год.
У Глеба после её слов приятно щёлкнуло сердце:
«Почти землячка…» – подумал он.
– После войны он уже не прятал маму, – продолжала она, – а наоборот водил её повсюду и гордился, что у него такая красивая жена. Он понял, что мама за время войны свыклась со статусом свободной женщины.
– Зачем? – вопросительно посмотрел на Наталью Глеб.
– Что зачем? – переспросила она.
– Зачем вы принижаете свои достоинства?! – обдал он её уже ласковым взглядом, – вы очень красивая и притягательная женщина и возможно ваш портрет не пылится, а давно висит в каком-нибудь знаменитом музее мира?!
– Ну что вы Глеб, – засмущалась она. – Я больше похожа на папу, а не на маму. От неё я только характер унаследовала. Ведь практически мы с ней никогда не разлучались. Разве только что, те три месяца, когда я на фронте была.
Она посмотрела на его протез и, приложив руки к своим щекам, воскликнула:
– Простите, я вас совсем заговорила?
И она, взяв его за локоть, усадила в кожаное кресло около журнального столика, всучив ему в руки семейный альбом.
– Поскучайте пока без меня, – сказала она и ушла на кухню, развевая своим звёздным халатом.
Он открыл альбом. На первой странице закреплённая специальными уголками была вставлена пожелтевшая от времени семейная фотография. На него смотрел мужчина в военной форме чекиста и миловидная женщина в шляпке. Посередине их сидела смуглая девочка с косичками, в которой он без труда признал Наталью. Но внешность женщины никак не совпадала с портретом, который висел на стене. Никакого сходства и рядом не было.
«Может это её тётка?» – подумал он, всмотревшись в фотографию.
Он перевернул следующую страницу, но посмотреть ему дальше альбом не дал Морис. В одной руке он держал кортик, а в другой его секретный чемоданчик с чердака. Подойдя к Глебу, он произнёс: