Хватка - стр. 39
– Это я, – то ли от страха, то ли на самом деле думая, что пес его понимает, тихо прошептал Петрок, – есть тебе принес…
Юноша согнулся и высыпал в то место, где, как он предполагал, должна находиться морда овчарки, все содержимое миски.
– Лежи тут, – добавил он, – утром приду, приведу деда. Он скажет, что будем делать дальше …
Вернувшись домой Петруха осторожно подобрался к столу и поставил на него пустую посуду. Окно уже светилось слабым, бледным светом. Летние ночи коротки, скоро начнет светать.
– Петро, – шикнула из угла мать, – поел?
– Ага…
– Иди тихонько к деду с бабой. Я тебе послала на сундуке.
Юноша осторожно прошел в дальний угол, где за занавесью спали старики. Они, впрочем, как и все находящиеся в их доме дружно сопели, а дед даже похрапывал. За ним такое водилось. Бабушка всегда спала тихо. И вдруг, только сейчас до Петрухи дошло, что где-то в их большой хате, а по сравнению с соседями у них она на самом деле была таковой: деревянная, добротная, крытая дранкой, как и Правление колхоза, так вот в этой хате, всего в нескольких шагах от него где-то спит Яринка!
Радуясь этой мысли, он добрался до бабкиного сундука, нащупал разосланный поверх крышки огромный отцовский тулуп, лег, и с довольной улыбкой закрыл глаза…
Скорое утро рухнуло на сонное село гулом немецкой техники, а также редкими выстрелами где-то на окраине. Перепуганные, заспанные люди выглядывали в окна, выходили к калиткам, во дворы, и хмуро смотрели на то, как в перекопанное взрывами Легедзино вползали пыльные, неповоротливые танки, бронемашины и мотоциклы.
В тот момент, когда авангард колонны гитлеровцев уже расположился у колхозного Правления, замыкающая ее техника, не имея намерения пробираться туда же, начала растекаться по проулкам и меж почерневших от копоти пожаров домов.
Селяне смотрели во все глаза, вот они какие – немцы! Накануне мало кто в Легедзино задумывался на тем, что злой и опасный враг на правах победителя решит войти к ним в село и остаться. Всем было не до того, хватало забот до самой ночи. Люди, конечно, косились в сторону дальнего поля, где в небеса упирались черные столбы дыма от горящих танков с крестами, но, думая, что немцы пойдут дальше, к Киеву, старались гнать от себя всякие мысли о скором соседстве с гитлеровцами. Сейчас же выходило, что германцы просто не стали рисковать на ночь глядя, а вот с рассветом… И Гитлер бросил свои войска в СССР рано утром, и точно так же, с первыми лучами солнца, его солдаты вошли в Легедзино.
Поначалу немцы, у многих из которых были забинтованы руки, ноги, шеи, головы, вызывали у легедзинцев только любопытство. К семи часам утра фашисты еще не делали ничего худого, только вытаскивали откуда-то своих убитых, грузили их на машины, собирали оружие, вскрывали и вынимали из сгоревших танков черные, как головешки, тела, которые зачастую просто разваливались у них в руках. Кто-то из селян даже тихо посмеивался, глядя, как, то тут, то там солдатики Гитлера блевали, не в силах смотреть на заживо запеченных в броне побратимов.