Хуже и быть не может - стр. 4
В ответ слышится обиженное сопение. Но, видимо, дело важное и не терпит отлагательств. Брат решает не разыгрывать оскорбленное достоинство. По-прежнему жизнерадостно и дружелюбно переходит к делу.
– Анют! Мне очень-очень-очень нужна твоя помощь! Дело жизни и смерти!
Аня хмурит брови. Что ему что-то нужно, это и так понятно. По другим поводам он не звонит. И, естественно, всегда обязательно вопрос жизни и смерти. Видимо, ближайший родственник ведет очень напряженную жизнь, постоянно «ходит по лезвию» – жизнь-смерть. Почему нельзя сказать прямо, четко и ясно, что именно требуется? Почему нужно сначала сочинить что-нибудь душераздирающее и неправдоподобное. Скажи прямо, что хочешь: деньги, поручительство, почку? Что за цирк каждый раз? Целое представление, спектакль.
– Жень, что тебе нужно? Быстро и коротко! Только суть проблемы, без твоих привычных выкрутасов, иносказаний и, главное, без жалостных историй, я не мама. Давай, у тебя две минуты, время пошло, – командует сестра.
– Мне нужно, что бы ты сегодня приехала к нотариусу. Нужно кое-что оформить. Так, пустяк. Но нужна твоя подпись. – На одном дыхании сообщает брат. Голос в трубке уже не такой бодрый, скорее заискивающий и даже немного просительный. Брат умеет найти «нужный» тон, подобающий конкретной ситуации, что бы и не перегнуть и не слишком уж преуменьшить важность сказанного им.
Аня с силой сжимает вспотевшими пальцами мобильник. Волна злости, нет, бешенства, накрывает ее. Гаденыш! Паразит! Вертит матерью, как хочет, а она рада верить каждому его слову. Все вранье. Все те идиотские истории, которые брат постоянно рассказывает о своих трудностях, о неудачах в бизнесе, мать, хоть и далеко не глупая женщина, проглатывает. И еще сочувствует и жалеет бедного, несчастного Женечку. А-а-а-а!
– Нет! – говорит Аня и нажимает отбой.
Проходит пара минут и мобильный звонит снова. Мама. Кто бы сомневался, что братец кинется к мамочке за помощью.
– Анюта! Детка, привет! Как твои дела? – щебечет мать.
– Здравствуй, мам. Все нормально. – Хмуро отвечает Аня, в ожидании, когда, соблюдя светские условности, мать перейдет к делу.
Они не особо близки. Мать любит дочь, но пребывает в полной уверенности, что для того что бы любить, совершенно не обязательно понимать. Все их общение обычно сводится к двум темам. Когда Аня, наконец, выйдет замуж и как тяжело живется несчастному брату Женечке.
Разговор о замужестве Аня ненавидит. Причем мать, спросив в очередной раз, не появился ли достойный кандидат, и не собралась ли Аня, наконец, вступить в законный брак, годы-то ее уже не молоденькие, низменно сводит тему замужества к теме «потомства». Часть беседы, посвященная детям, обязательно сопровождается медицинскими терминами, видимо, что бы Аня более полно прочувствовала серьезность ситуации: «Аня, ты же понимаешь, что репродуктивная функция женского организма не вечна, – говорит мать, как кажется Ане, каждый раз с упреком. То ли считая дочь, ответственной за несовершенство функции связанной с деторождением, то ли виня ее в несерьезном отношении к данному вопросу. – Время идет. Яйцеклетки с каждым годом стареют. Уже пора задуматься о рождении детей. Сейчас тебе кажется, что ты еще молода и так будет всегда, и ты все успеешь. Но поверь, милая моя, оглянуться не успеешь, а уже будет поздно рожать, ты уже будешь старой для этого. Женщина создана, что бы быть матерью. Ну, и женой. Нет, я, конечно, не призываю тебя выскочить замуж за первого встречного. Упаси бог! Но пора, девочка моя, задуматься, сделать выбор. Тебе скоро тридцать! Это критический возраст для первых родов», – эта речь, произносится при каждой встрече. Какую цель преследует мать, кроме понижения уровня самооценки дочери и развития у нее комплекса старой девы, Аня не понимает. Но услышав: