Художники смерти - стр. 39

– 

Эх, следопыт… сам все узнал, зачем тогда спрашивать…

– 

Лень было сканировать. Просто я многого не знаю о жизни вампиров, мне хочется поговорить о нас, не используя свои способности. На скольких охотах ты была?

– 

Нес… несколько – Она вдруг начала краснеть, почувствовала это и еще больше смутилась. Я отвернулся на несколько секунд к холодильнику и спрятал взгляд, якобы изучая его содержимое.

– 

Знаешь, я очень удивился, когда узнал, что основная наша «дичь» – люди с криминальным прошлым или, как говорят ученые «асоциальные субъекты». Почему именно они? – Ира переменила цвет и оживилась.

– 

А ты думал, что вампиры пью кровь невинных младенцев? Нет, у нас абсолютно другая задача. Видел лозунги «Любимый город – чистый город»? – Вилка в ее руке нарисовала на скатерти контуры мусорного бачка. – Вот мы его

и чистим, по сути, помогая поддерживать порядок, выступаем, как некие санитары леса… то есть, города.

– 

Но это достаточно просто объясняется и с практической точки зрения… Мне интересно, как собираются базы данных потенциальной дичи.

– 

Вот спросил-то… Это тебе следует знать – следопыты над ней работают. Да я тебе хоть завтра десяток найду – пройдусь по рабочим кварталам, поговорю с бабушками у подъезда, они всех хулиганов в лицо и по имени назовут и адрес дадут, и распорядок дня расскажут.

– 

Хорошая идея – я думал использовать участковых. Это надежней, но и опасней. – Ира встрепенулась.

– 

Ты что, с моей помощью к экзаменам готовишься? Тогда, чур баш на баш, рассказывай свои ноу-хау.

– 

Запросто. Спрашивай. – Она прожевала последний кусочек яичницы, потом продолжила разговор.

– 

Как ты думаешь, кто может угрожать нам во время охоты, кроме опричников? – Я вспомнил прочитанные книги и уроки в астрале по изучению следов всех живых существ.

– 

Главная опасность – лишние свидетели и представители правоохранительных органов. То есть, по большому счету, все, что означает огласку нашей деятельности или проникновение людей в тайны организации. Опричники, которых ты опасаешься – на втором месте. А после них – кто угодно. Оборотни например…

– 

Ты их видел? Думаешь, они есть на самом деле? – Ира поместила локти на стол и подперла кулачками подбородок, приготовившись слушать дальше.

– 

Я видел их астральные образы, созданные наставником, но и рисунки, фотографии тел… Живых – нет, не видел. Но даже безо всего этого я готов допустить их существование по простой причине…

– 

Какой?

– 

Разрушение целостной картины мира из-за признания реальности нереального фактора… – Я сказал это тоном профессионального лектора, выдержал паузу и продолжил, обычным голосом. – Понимаешь, у человека с младенчества формируется определенный взгляд на действительность. Ребенок некоторое время не различает сказку и реальность, он думает, что персонажи мультфильмов живут на самом деле. Потом приходит разделение мира иллюзий, и мира обычного. Предположим, что нормальный человек четко усвоил ряд истин – Земля круглая, вампиров, оборотней, драконов, домовых и русалок нет, рыбы не говорят. Все эти понятия составляют как бы фундамент его мировоззрения – главным образом потому что усвоил он это с детства. И вдруг он забросил удочку, вытащил щуку, а та ему говорит «отпусти меня, три желания выполню». Один кирпичик выбит – перед ним говорящая рыба. После этого человек начнет оглядываться по сторонам – а вдруг из леса появится оборотень. Принцип рассуждений прост – если одна теория – о рыбе, неверна, то любая другая, из того же ряда может быть настолько же ошибочной.