Художница из Джайпура - стр. 9

Я отпила глоток чаю и приподняла брови.

– Ваш сын совсем мужчина, и такой красавец!

– Не то что сынок Рао, который считает себя главным девдасом Раджастана.

Парвати, как и все мои клиентки, говорила мне такое, чего никогда не сказала бы ровне. Детей у меня не было, и клиентки меня жалели, хоть и с оттенком превосходства. Мне было тридцать, я не юная дурочка и не болтливая матрона. Клиентки полагали, что муж от меня ушел; я не разубеждала их. На лбу у меня по-прежнему алела бинди[5], сообщая всему свету, что я замужем. Без этой своеобразной верительной грамоты мне не удалось бы войти ни в доверие к клиенткам, ни в спальни наподобие той, где я была сейчас – с полом из розового салумбарского мрамора и палисандровой оттоманкой, на которой восседала моя госпожа.

Я сделала еще глоток.

– Непросто найти идеальную пару такому идеальному сыну! Не завидую я вам.

– Ему всего семнадцать. В двенадцать он оставил меня, уехал в Мейо-Колледж. Через год он снова меня оставит: уедет в Оксфорд. И пока я даже думать не хочу о том, что он оставит меня ради жены.

Я поправила сари.

– Вы поступаете дальновидно. А вот Датты, по-моему, поспешили.

Глаза ее блеснули.

– В смысле?

– Они устроили помолвку сына с дочерью Кумаров. Да вы ее знаете – такая, с родинкой на щеке. Разумеется, свадьба состоится лишь после того, как он кончит курс. – Я посмотрела в окно на ее сыновей в белых костюмах для крикета. – Хороших разбирают как горячую джалеби. Родители боятся, что сын уедет учиться в Америку или Англию и вернется с женой, которая ни слова не знает на хинди.

– И правильно. Самые счастливые браки – когда невесту выбирают родители. Взять хотя бы нас с Самиром.

Мне было что возразить, но я удержалась и притворно подула на чай.

– Я слышала, дочь Акбаров обещали за сына Мухаммада Исмаила. Кажется, он одноклассник Рави?

Я отхлебнула глоток и посмотрела на Парвати.

Та выпрямилась, взглянула в окно. Племянница Лалы принесла мальчикам чай. Рави о чем-то разговорился с девушкой и даже игриво щелкнул ее по носу, отчего та захихикала.

Парвати нахмурилась и, не сводя глаз с сыновей, потянулась ко мне, как птенец: покорми. Я сунула ей в рот намкин с петрушкой, который приготовила утром. Парвати, как и все мои клиентки, даже не подозревала, что ингредиенты, которые я кладу в свои угощения и которыми рисую узоры на их руках и ногах, распаляют ее желание и похоть ее супруга.

Парвати отвернулась от окна, аккуратно поставила чашку на поднос.

– Если бы я искала сыну невесту – я не говорю, что собираюсь… – Она вытерла губы салфеткой. – Нет ли у тебя кого на примете?