Художница из Джайпура - стр. 38

Я гладила Радху по голове; от ее волос до сих пор пахло плюмерией. «Рундо Рани, бурри саяни. Питхи тунда, тунда пани. Лакин куртхи хе мунмани», – промурлыкала я ей на ухо, вспоминая, как папа пел эту песенку.

Дыхание ее успокоилось. Мышцы обмякли. Она проснулась, взяла меня за руку и прижала мою кисть к своей груди. С каждым вдохом и выдохом ее ребра поднимались и опускались под моими пальцами.

Я вытерла ей лицо и шею краешком моего сари.

– Расскажи, что тебе приснилось.

Радха шмыгнула носом.

– Было темно. Питаджи свалился в колодец. Его держала только я. Все зеваки давным-давно разбрелись по домам. Я пыталась его спасти. Но он был такой тяжелый. – Она всхлипнула. – И я отпустила его руку. Джиджи, я отпустила его руку. Не смогла его вытащить. Не смогла. Искала тебя, но тебя там не было! – Радха глубоко вздохнула. – Сколько раз я мечтала, чтобы ты вернулась домой и помогла мне. Однажды даже сбежала из Аджара, чтобы тебя разыскать, но Мала, наш сосед, увидел меня и отправил домой. – Слезы, которые она сдерживала так долго, капали мне на руку. – Когда Маа умерла, я никому не говорила. Целых два дня. Она лежала на кровати. Я так испугалась. Я не знала, что со мной будет. Я осталась совсем одна. Где ты была все это время, Джиджи? Почему ты от нас ушла? Почему ушла от него?

Я выпустила ее из объятий. Разумеется, ей интересно. Я молчала об этом тринадцать лет.

Я сглотнула.

– Если бы я не сбежала, меня бы уже не было. Хари меня со свету сжил бы. А вернуться к Маа и Питаджи я не могла. – Радха не хуже меня знает, что жена считается собственностью мужа. И если женщина несчастлива в браке, она не может все бросить и вернуться к родителям в надежде, что те ее пожалеют. В некоторых семьях после свадьбы жена даже вынуждена менять имя[13], словно раньше и не жила.

Я рассказала Радхе о том единственном, что радовало меня в браке – о матери Хари. О том, как она учила меня целительству. Приходившие к нам женщины из соседних деревень чаще всего жаловались на расстройство желудка, ожоги, которые получили, когда готовили пищу, на бесплодие и менструальные боли. Я умолчала о том, как порой они просили нас помочь им втайне от мужей избавиться от плода.

Я рассказала, как Хари меня избивал и как однажды я вышла из хижины и, в чем была, пешком отправилась в Агру, а если замечала кого вдалеке на дороге, пряталась в кусты или канавы. Питалась тем, что удавалось раздобыть, чаще ночью, когда меня никто не видел, и предварительно удостоверившись, что поблизости нет кабанов. В городе Тадж-Махал, продолжала я, помогала женщинам, как учила меня свекровь. О подробностях я умолчала – например, о том, что основной доход получала от продажи муслиновых мешочков с молотой корой корней хлопчатника (по рецепту