Худеющий - стр. 19
В ванную входи с благоговением. Это исповедальня твоего веса и, соответственно, твоей судьбы. Сними халат, повесь на крюк возле умывальника. Помочись. Если есть хоть малейшие позывы сходить по-большому, сделай непременно. Он понятия не имел, сколько могут в среднем весить его экскременты, но принцип был незыблемым: избавься от любого лишнего груза.
Хейди исподволь приметила этот ритуал и однажды не без легкого сарказма спросила, не желает ли он в подарок ко дню рождения страусиное перо. Тогда, сказала она, он сможет вставлять его себе в глотку и парочку раз блевануть перед тем, как взвешиваться. Билли предложил ей тогда не выпендриваться… а ночью подумал, что идея-то в принципе не такая уж плохая.
И вот наконец однажды утром, в среду, Халлек впервые послал весь этот ритуал к чертовой бабушке. Утром в среду Халлек стал еретиком. Он стал чернее сектантов «черной мессы», поскольку вроде этих поклонников дьявола сознательно перевернул все вверх тормашками, как они переворачивают распятие.
Сперва он оделся, положил в карманы всю мелочь, какую смог найти (плюс, разумеется, его армейский нож), надел свои самые тяжелые башмаки, сожрал мощный завтрак, игнорируя настойчивые позывы шлаков организма на волю. Два яйца, поджаренные с ветчиной, тост и прочее были залиты апельсиновым соком и чашкой кофе (три кусочка сахара).
Со всей этой смесью, бурлящей в животе, Халлек поднялся в ванную, где встал на весы и посмотрел на шкалу. Смотреть на нее было неприятно, а в этот момент – тем более.
Он взглянул внимательно.
Такого быть не может! Сердце учащенно забилось в груди. Чушь собачья! Что-то свихнулось тут окончательно. Что-то…
– Прекрати, – хрипло прошептал Халлек. Он попятился от весов, как пятятся от пса, готового укусить. Приложил ко рту тыльную сторону ладони и начал тереть ею губы.
– Билли? – Хейди поднималась по лестнице.
Халлек повернул голову влево и увидел собственное побелевшее лицо в зеркале, под глазами – красноватые мешки, которых раньше не было. Лесенка морщин на лбу показалась более глубокой.
Рак, подумал он вновь, и это слово смешалось с шепотом старого цыгана.
– Билли, ты наверху?!
Рак. Точно он, проклятый. Вот и все. Каким-то образом он меня проклял. Старуха была его женой… или сестрой… и он наложил на меня свое проклятие. Неужели такое возможно? Неужели? Неужто уже сейчас рак пожирает меня изнутри, подобно тому как его нос?..
Тихий сдавленный стон вырвался из глотки. Лицо в зеркале было воплощением болезненного ужаса – набрякшая физиономия инвалида. В этот момент Халлек почти полностью убедился: у него – рак.