Хрустальный желудок ангела - стр. 42
– Сделайте что-нибудь…»
Ну я и сказала:
– Прочитала вашу книгу – с наслаждением.
– Да? – недоверчиво спросила Рина Васильевна. – И что же в ней такого? Все как с ума посходили. …Вы заметили, что она грустная?
– Конечно. Смешная и грустная, настоящая.
– Мне звонил министр культуры, – она немного смягчилась. – И мне даже не пришло в голову его о чем-нибудь попросить.
– Та же история с Горьким? – в книжке Рина приходит в гости к Максиму Горькому. И он ее спрашивает, как сказочная золотая рыбка: «Чего тебе надобно, Рина?» А у нее – ни кола, ни двора, ни постоянной работы. В питерском «Балаганчике» вместо денег протягивают ведомость: «Распишитесь, товарищ! С вас рубль семьдесят пять копеек. У театра крыша протекает».
В Москве она пела и танцевала в ресторане и в ночных кабаре. В подвале нашего дома в Большом Гнездниковском переулке было первое в России кабаре «Летучая мышь». Рина изображала там ресторанную певицу с пышными формами, причем сама придумала и раздобыла себе надувной бюст. Перед выходом на сцену она его надувала, прицепляла и пела:
Потом выпускала из него воздух, сворачивала, прятала в сумку и бежала в кабаре «Нерыдай». То же и в кино. Всю жизнь ждала роль, а режиссеры предлагали только эпизоды. Пожалуйся она тогда Горькому:
«Эх, Алексей Максимыч, все у меня шиворот-навыворот. Кино я обожаю. Но это любовь без взаимности, моя боль. Мне ужасно не везет. То, что я сыграла в кино, только в лупу можно разглядеть. Ни моя секретарша в „Светлом пути“, ни моя гримерша в „Весне“ даже в титры не попали! Смилуйтесь, Алексей Максимыч, похлопочите…» – и судьба сложилась бы по-другому.
Но она ответила:
– Что вы, у меня всё есть, ну просто всё, о чем можно только мечтать…
И судьба сложилась так, как сложилась.
У меня в сценарии ведущий задавал вопросы. Кто лучше ответит, получит приз: лично от живого бурого медведя Амура – билет в Театр зверей Дурова. С вопросами тянулась ужасная канитель. Режиссер требовал комплект из яркого неожиданного вопроса и остроумного, блистательного ответа. Любые мои придумки он с лету забраковывал. Пришлось умолять Лёню Тишкова, тогда уже всемирно известного карикатуриста, хотя он работал простым врачом-терапевтом в седьмой городской больнице, помочь мне хоть как-то соответствовать столь высоко поднятой планке.
– А бывают такие слоны, что их можно в коробочку посадить? – звонил он мне с работы. – …Бывают, – сам же и отвечал, – если они сделаны из мухи!
– Какой любимый праздник у пауков? – он спрашивал ни с того ни с сего. – Не знаешь? Первое мая.