Хрустальный грот. Полые холмы (сборник) - стр. 99
– А что со мной может случиться? Дома я всегда ездил повсюду один.
– Но ты же не дома. Ты еще здесь всех мест не знаешь. Ты можешь заблудиться или упасть с лошади и сломать ногу. Так и будешь валяться где-нибудь в лесу…
– Вряд ли такое может случиться, Кадаль. Тебе просто приказали следить за мной. Так ведь?
– Не следить, а присматривать.
– А, все одно! Я ведь слышал, как тебя зовут: «Сторожевой пес».
– Не надо смягчать! – проворчал Кадаль. – «Черный пес Мерлина» – вот как меня зовут, я сам это слышал. Но я не против, не думай. Я делаю то, что он мне велит, и не задаю вопросов. Но мне жаль, если тебе это досаждает.
– Нет, Кадаль! Что ты… Я не то имел в виду. Все в порядке. Только… только… Кадаль!
– Да?
– Так, значит, я все-таки заложник?
– Не могу сказать, – ответил Кадаль деревянным голосом. – Ну что, проезжай, что ли?
В том месте, где остановились наши лошади, дорога была узкая: посредине разлилась глубокая лужа, и в мутной воде отражалось ночное небо. Кадаль натянул поводья и заставил свою кобылу отступить назад, в кусты, что росли вдоль дороги, а я выслал Астера вперед, мимо кобылы. Мой пони не любил лишний раз мочить ноги. Когда объемистый круп кобылы уперся в сплетение дубовых и каштановых ветвей, в чаще внезапно раздался треск ломаемых сучьев, и какой-то зверь выскочил из подлеска чуть не под самым брюхом кобылы и перебежал дорогу перед носом моего пони.
Обе лошади испугались. Кобыла всхрапнула и рванулась вперед, натягивая повод. Астер дико взбрыкнул, едва не выбросив меня из седла. И тут кобыла толкнула его, пони споткнулся, метнулся в сторону и таки сбросил меня.
Я тяжело приземлился у самой лужи, на мягкую лесную подстилку, но рядом с колючим сосновым пнем: еще бы несколько дюймов, и мне несдобровать. А так я отделался несколькими царапинами и парой синяков, если не считать подвернутой лодыжки. Когда встал на четвереньки и попытался опереться на ногу, меня пронзила такая острая боль, что черный лес вокруг поплыл.
Кобыла еще не перестала брыкаться, а Кадаль уже спрыгнул на землю, забросил поводья на сук и склонился надо мной.
– Мерлин… господин Мерлин… ты не ранен?
Я расцепил сжатые зубы и принялся неуклюже растирать руками лодыжку.
– Нет. Вот только нога…
– Дай гляну… Нет, сиди тихо. Клянусь собакой, Амброзий с меня за это шкуру спустит!
– Кто это был?
– Кабан, похоже. Для оленя мелковат, для лисы слишком велик.
– Да, я так и подумал. По запаху понял. Что там с пони?
– Да он, наверно, уж на полпути к дому. И надо ж тебе было выпустить поводья!
– Извини. Перелом?
Его руки осторожно ощупывали мою лодыжку.