Хрустальный грот. Полые холмы (сборник) - стр. 81
Я умолк. Одна из лошадей стукнула копытом. Кто-то прокашлялся. Все молчали. Мне показалось, что Кадаль, слуга, что держал меня, отодвинулся подальше.
– Возле стоячего камня? – спросил главный очень тихо.
– Да, господин.
Он обернулся. Мы стояли совсем рядом с камнем. Я видел его за плечами всадников. Его озаренная факелами вершина выделялась на фоне ночного неба.
– Расступитесь и покажите ему, – промолвил высокий.
Люди повиновались.
Камень был футах в тридцати от нас. У его подножия виднелась заиндевевшая трава, истоптанная сапогами и копытами, и больше ничего. Там, где рухнул наземь белый бык, заливая все вокруг черной кровью, хлещущей из раны, теперь не было ничего – лишь следы на заиндевевшей земле и тень стоячего камня.
Один из факельщиков поднял факел повыше, чтобы осветить камень.
Свет упал на того, кто расспрашивал меня, и я в первый раз увидел его как следует. Он был вовсе не так молод, как мне показалось: на его лице уже появились морщины, брови были нахмурены. Глаза у него были темные, а не голубые, как у его брата, и он был плотнее, чем мне показалось сначала. На запястьях и на шее у него блестело золото, тяжелый плащ ниспадал до пят.
– Это был не ты! – растерянно пробормотал я. – Прости… Теперь я понял – мне, наверное, приснилось. Никто не решился бы выйти на быка с одной веревкой и коротким ножом… и ни у одного человека не хватило бы сил задрать быку голову и перерезать ему горло… Это было одно из моих… это был сон. Теперь я вижу, что это был не ты. Я… я думал, что это ты, тот человек в шапке. Извини…
Люди снова заговорили, но на этот раз уже не угрожающе. Молодой офицер спросил совсем другим тоном, чем прежде:
– И каков же он был из себя, этот «человек в шапке»?
– Не надо об этом, – быстро сказал его брат. – Не сейчас.
Он взял меня за подбородок и заглянул мне в лицо.
– Ты говоришь, тебя зовут Мирддин? Откуда ты?
– Из Уэльса, господин.
– Ага. Так это ты тот мальчик, которого привезли из Маридунума?
– Да. Ты знаешь обо мне? О-о!
Я, должно быть, слегка одурел от холода и всего прочего и только теперь понял то, о чем должен был догадаться гораздо раньше.
Я трепетал, словно нервный пони, от холода и от странного чувства возбуждения, смешанного со страхом.
– Ты, должно быть, сам граф! Сам Амброзий.
Он не дал себе труда ответить.
– Сколько тебе лет?
– Двенадцать, господин.
– И кто же ты такой, Мирддин, что предлагаешь мне свою службу? Я мог бы зарубить тебя здесь и сейчас и позволить этим благородным господам удалиться с холода. Что можешь ты мне предложить, чтобы я этого не сделал?