Хрустальный грот. Полые холмы (сборник) - стр. 102
Кадаль шагал молча, глядя на тропу, – временами под ноги попадались обломанные сучья. За ним, раскачиваясь в седле кобылы, ехал я, охваченный все той же пьянящей, окрыляющей силой. Впереди нас ожидало нечто, и я знал, что меня ведут к нему так же верно, как когда-то мерлин привел меня к пещере у Королевской Башни.
Руфа насторожила уши, тихонько фыркнула и вскинула голову. Кадаль ничего не услышал, а серый пони был слишком поглощен своей хромотой и не подал виду, что чует других лошадей. Но я знал, что они здесь, еще прежде, чем их почуяла Руфа.
Тропа повернула и мягко пошла под уклон. Деревья по обе стороны слегка расступились, так что ветви больше не смыкались над головой и стало светлее. Теперь тропа шла в ложбине, и по обе стороны возвышались склоны, покрытые скалами и валунами, меж которых летом, должно быть, цвела наперстянка и росли папоротники, но теперь торчали лишь голые и колючие плети ежевики. Когда мы спускались по склону, под копытами лошадей хрустели камешки.
Внезапно Руфа, не сбавляя шага, вскинула голову и протяжно заржала. Кадаль чертыхнулся и остановился как вкопанный. Кобыла поравнялась с ним и тоже встала, задрав голову, насторожив уши, глядя в лес, вправо от нас. Кадаль схватил ее под уздцы, заставил опустить голову и зажал ей ноздри под мышкой. Астер тоже вскинул голову, но не издал ни звука.
– Лошади, – тихо сказал я. – Чуешь, Кадаль?
Кадаль пробормотал что-то вроде: «Чуешь! Должно быть, у тебя нюх, как у лисицы» – и торопливо потянул кобылу с дороги.
– Возвращаться поздно, они уже услыхали эту чертову кобылу. Лучше спрятаться в лесу.
Я остановил его.
– Не надо. Ничего не случится, я уверен. Поехали.
– Ты говоришь так убежденно, словно наверняка знаешь. Но откуда бы тебе…
– Я знаю. В любом случае, если те люди хотели с нами что-то сделать, они бы это давно сделали, ведь им известно, что у нас только две лошади и одна из них хромает.
Но Кадаль все еще колебался, не отпуская рукоять своего короткого меча.
У меня по спине ползли мурашки от возбуждения. Я видел, куда смотрит кобыла: в сторону сосновой рощицы шагах в пятидесяти впереди, на холмике над тропой. Сосны выступали черным силуэтом даже на фоне черного леса. Внезапно я почувствовал, что больше ждать не в силах, и нетерпеливо сказал:
– Ты как хочешь, а я поехал!
Я вырвал у него поводья Руфы и пнул кобылу здоровой ногой, так что она сразу пустилась рысцой, обогнав серого пони. Я направил ее наверх, в рощу.
Лошади были там. Над просветом в густых кронах горела россыпь звезд, и я отчетливо видел лошадей. Их было всего две; они стояли неподвижно, опустив головы, и маленькая фигурка, закутанная от холода в длинный плащ с капюшоном, прижимала их морды к груди. Когда человек обернулся взглянуть, кто едет, капюшон упал у него с головы, и во мраке открылся бледный овал лица. Больше никого в роще не было.