Хрусталь-река - стр. 2
– Вот спасение моё единственное!
И, пролетая над самым крестом колокольни, зажмурил глаза и… Прыгнул! Хоть и страшно ему было, но спрыгнул он прямо на крест. И обхватил его обеими руками. Да так и повис. А зверюга, зарычав, развернулась, хлопая крыльями, и улетела вместе с его удочкой, зацепившейся за бок чудища, словно репей придорожный.
– Воистину крест и есть спасение! – подумалось Афоне. И вспомнил, что перстень-то в кулаке остался. Раскрыл свою правую ладонь, чтобы добычу рассмотреть, а от перстня сияние разлилось! Точно он свечу зажженную в ночи на ладони держит. Надел перстень себе на безымянный палец левой руки и почувствовал, что словно силы какие-то у него прибавились, точно влились в него смелость и удаль. Хотя и измотало его чудище в ночном небе. Висит Афоня на кресте купола церкви, над родными местами. На кресте той самой церкви, где его самого новорожденного крестили, матушку и батюшку, и деда, и прадеда когда-то. Потом венчали их. А когда время приходило, и отпевали…
Словно впервые увидел Афоня, как прекрасна родная сторона. Она, как вечный лик, обращённый к небесам. И свет красоты её – словно непрестанная молитва и оберег всех живущих на ней. Хоть и тяжко, и страшно ему было на кресте висеть на этакой высоте, но налюбоваться не мог на родную землю, распахнутую в восторге полнолуния.
Светлая слеза умиления покатилась по его щеке и упала на сверкающий камень, украшавший перстень. И вдруг Афоня услышал райскую музыку. Он прислушался и подумал: «Господи, почему это вдруг я в Раю очутился? Неужели я уже умер?» – взгрустнул Афоня. Но прислушался и понял, что чудесная эта музыка исходит от того перстня, что красуется на его пальце. А он-то, пока слеза не упала прямо на камень сверкающий, на время забыл о перстне. Рассматривая перстень, залюбовался им. И замер в восхищении. Перстень этот оказался работы ненашенской, тончайшей, затейливой. Каменья разные, а в серёдке будто сверкание ещё сильнее было. Но эту райскую музыку, доносившуюся из перстня, вдруг заглушили громкие голоса. Это девушки и ребята, его же односельчане, вышли на покос. Светало уже, вот они и шли спросонок, ещё недружно запевая. Глядя на них, подумал Афоня:
– Эх, мне бы туда сейчас, к ним…
Тут всё вокруг него затуманилось. И всего его, с головы до пят, как тёплым одеялом, золотистым облаком окутало и плотным туманом, обволокло. Руки, ноги ватными стали. Афоня сам не заметил, как от креста отделился и тихонечко… поплыл. Вернее – полетел, мягко и плавно опускаясь вниз.
Вдруг почувствовал Афоня под ногами твердь земную. И то странное облако тотчас вокруг него растаяло. И увидел Афоня, что стоит он на земле целёхонький среди односельчан своих. Удивились они. И стали расспрашивать его: