Хрупкие создания - стр. 1
Sona Charaipotra, Dhonielle Clayton
TINY PRETTY THINGS
В оформлении издания использованы материалы по лицензии ©shutterstock.com
© Netflix 2020
© 2015 by Sona Charaipotra and Dhonielle Clayton
© Е.А. Шабнова, перевод на русский язык, 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2021
Навдипу – за все, что ты уже сделал и продолжаешь делать для того, чтобы наша магия воплотилась в жизнь
Кэсси
Я умираю – снова и снова. Не по-настоящему, но это похоже на смерть. Мышцы растягиваются и горят огнем – вот-вот порвутся. Кости того и гляди вывернутся из суставов. Позвоночник сворачивается в немыслимые фигуры. Вены на руках вздуваются от напряжения. Кисти рук трясутся – изящные жесты дорого обходятся. Пальцы ног страдают в розовой тюрьме пуантов, на коже остаются созвездия волдырей и синяков.
Со стороны кажется, что все так легко. Так бесконечно красиво. А ведь только это и имеет значение.
Студия «Б» сегодня похожа на аквариум. Я молюсь, чтобы его стеклянные стенки занавесили плотной тканью. Взгляд Лиз обжигает: она прижалась лицом к стеклу, чтобы получше нас разглядеть. Я знаю, она мечтает обо всем этом даже сильнее, чем я, но одного только желания мало. Лиз утверждает, что все проплачено, да и взяли меня только потому, что я племянница мистера Лукаса. Сама я, конечно, этого не слышала – Бетт рассказала мне о вчерашнем пьяном монологе своей подруги. Но я-то знаю: я добилась всего сама.
Морки рявкает, давая указания девочкам из кордебалета, а потом поворачивается к пианисту, чтобы задать темп. Мы ставим весеннюю «Сильфиду»[1]. Меня, единственную из девочек шестой группы, выбрали в качестве солистки. И балерины делают вид, будто рады за меня, – почти все, – но каждая надеется: я не справлюсь. Ни за что не доставлю им такого удовольствия. Хотя быть самой юной в коллективе – безумно тяжело.
Раньше меня постоянно спрашивали, вправду ли мне пятнадцать. Хотелось соврать и ответить, что на самом деле уже семнадцать. Или даже восемнадцать. Как и им.
Наблюдаю за пируэтами танцовщиц и фальшиво улыбаюсь. Меня не сломить. Я и виду не подам, как мне тяжело. Мышцы горят, опустошенный после вчерашней вечеринки желудок ноет. Нельзя было поддаваться уговорам Бетт. Теперь вот пожинаю плоды.
Музыка внезапно обрывается, и Морки нависает над Сарой Такахаши, заставляет ее кружиться снова и снова, выкрикивает приказы на русском – будто бы Сара ее понимает. Наконец она кланяется, и Морки совсем слетает с катушек.
Сара – моя дублерша из восьмой группы. Роль сильфиды[2] должна была достаться девочке из этой группы, чтобы какой-нибудь балетмейстер заметил ее талант и пригласил в профессиональную труппу.
Пока есть время, прокручиваю в голове свое соло: каждое движение, каждый такт музыки. Морки показывает выпады медленно, отчетливо ступая в своих маленьких балетках с каблучками. В свои семьдесят она все еще воплощение грации – настоящая danseuse russe, русская балерина.
В студию проскальзывает Бетт. Она не придерживает дверь, чтобы все услышали: она здесь. Ненавижу эту ее способность заявлять о своем присутствии всему миру, но никогда в этом не признаюсь. На нее все пялятся – на светлые волосы, затянутые в пучок, на дизайнерскую юбку, похожую на сладкую вату, на губы, умело подкрашенные розовой помадой… Бетт опускается на пол позади всех, недалеко от горы сумок.
Ходят слухи, что место в студии досталось ей благодаря толстому маминому кошельку, но я в этом сомневаюсь. Она ведь действительно хорошо танцует. И всегда мне помогает: защитила перед Лиз и остальными, когда я только сюда приехала, показала, где тут что, угрожала девчонкам, которые меня задирали.
Уилл заходит сразу после: рыжие волосы уложены гелем, сценический макияж идеален. Он посылает мне воздушный поцелуй – его своеобразный привет. Утром сказали, что он будет дублером моего партнера. Уилл садится рядом с Бетт.
Морки вызывает меня в центр зала. Звучит легкая, безмятежная музыка – под такую только порхать. Обычно я растворяюсь в ней, и мелодия сама несет меня вперед, превращает в лесную фею, влюбленную в шотландского мóлодца. Но сегодня я ощущаю себя запертой в чересчур длинном, неуклюжем теле. Скольжу над полом, стараясь ступать в нужные места, но мышцы напряжены. Ловлю себя на том, что смотрю вниз, на отметки, и поднимаю взгляд. Сосредотачиваюсь на музыке. Стараюсь не думать о каждом движении в отдельности. Старая привычка. Плохая привычка. Должна бы уже давно знать все наизусть. Я убеждаю себя, что легка как воздух. Но ноги мои этого не понимают, движения скованны.