Хронометр Его Величества - стр. 21
В дополнение ко всему Фил припомнил, что в своих сновидениях он нередко ощущал, что правит какой-то страной, похожей на Россию. Несколько месяцев назад он проснулся и по горячим следам рассказал сон Лие. Она смеялась и отнеслась к тому сновидению весьма скептически.
– Лия! – внезапная мысль обрадовала Фила: он должен позвонить Лие. Она историк и сумеет разобраться во всех этих тонкостях. К тому же это прекрасный повод, чтобы обратиться к любимому человеку, с которым повздорил из-за сущей ерунды.
Когда он набрал знакомый номер и услышал голос своей Лии, то первоначально потерял дар речи. Лия несколько раз спросила, кто звонит, а затем, догадавшись, переспросила: «Фил, это ты?» Поучив утвердительный ответ, Лия вдруг расплакалась и сквозь рыдания стала извиняться за глупую ссору, в которой полностью винила только себя и выяснять, куда он пропал. У Фила от радости общения с любимой перехватило дыхание. Хриплым голосом он также извинялся и говорил, что был вынужден временно уехать в командировку. Когда радостные эмоции немного поутихли, Фил обратился с просьбой.
– Любимая, я тебе сейчас перешлю фото старых писем, касающихся царской семьи. Я мало что понимаю, может быть, ты сумеешь разобраться во всех этих фразах? Какие-то Никки – Микки…
Лия пообещала. Затем они еще какое-то время разговаривали и слушали друг друга, после чего девушка сказала ему:
– Я тебя очень люблю и жду. Обещай мне, что мы с тобой больше никогда не будем ссориться. Приезжай, по возможности, скорее…
6.
Страх рождает предложения
Фил был на седьмом небе от счастья. Теперь ему ничего не страшно: ни угрозы лютого Хали – Гали, ни все привидения в мире. Странно, все произошедшее с ним этой ночью теперь казалось логичным и объяснимым. Но главное в другом: Лия по прежнему любит его, а эта женщина ему дорога больше всего на Земле.
Бессонная ночь сморила пересиденца и он, присев на диван, который вопреки законам физики, с каждым днем становился все новее и краше, заснул. Проснулся он часам к трем и сразу заметил, что в комнате снова произошли изменения. Она стала светлее и чище, а диван, стул и стол постепенно стали приобретать свое первоначальное изящество.
Главное изменение касалось плаката на стене. Вместо белокурой американской кинодивы Мэрилин Монро, на Фила скромно глядела Татьяна, вторая дочь последнего российского императора.
И хотя это было весьма неожиданно, Филу показалось, что он ждал чего-то подобного. Он подошел бодрым шагом к плакату, внимательно вгляделся в глаза царской дочери и приветливо произнес: