Хроники Януса - стр. 36
И я вопросительно посмотрел на него под одобрительные возгласы. Набатеец в ответ бросив короткий настороженный взгляд, бегая глазами и не понимая что же я замыслил, закивал.
– Ахаб сказал мне следующее «я был скромным чужестранцем, когда приехал сюда, но Рим стал моим домом. Боги Рима стали моими богами, а люди Рима – моими согражданами. Сегодня священный день Сатурналий, когда все мы делаемся равны перед божественным роком. День равновесия в природе и в людских сердцах. Этот день не должен быть омрачён тяжбами и скорбью. В этот самый день я хочу принести жертву. Моя жертва будет такова, что я облегчу бремя вот этого славного солдата и патриота отечества, о делах которого я не ведал. Я уменьшу ему долг вдвое и продлю ещё на год».
Таверна взорвалась восторженными криками…
Я опять посмотрел на него.
– Да-да… именно так я и сказал, – поддакнул набатеец.
Марк Деций поднял голову, не веря тому, что он только что услышал.
– О, это речь достойная латинянина, – послышалась реплика из толпы.
– Милосердный Ахаб! – воскликнул один из его дружков.
– Благочестивый Ахаб! – поддакнул другой, зевая, разбуженный возгласом первого.
Люди подходили и похлопывали его по спине.
– Уж кто-кто, а я-то давно знал, что этот меняла не так прост, – гнусаво изрёк пожилой римлянин, прищурясь и потрясая перстом. – За маской простачка прятался мудрый лис. Клянусь Диоскурами, Риму нужны такие люди!
Послышались рукоплескания. Ахаба распирала гордость.
– Конечно, друзья мои… конечно… всё правда, я такой и есть… но не стоит благодарности… – бормотал он, рассеянно раскланивался с правдоподобной скромностью. Он мгновенно перевоплотился и теперь был подобен греческому актёру, чей образ по воле Мельпомены вдруг стал им самим – муза подменила его прежнее естество и отчасти повредила его разум. И даже ревнивая супруга смотрела теперь на Ахаба с восхищением и готова была простить ему всё, ибо после моего рассказа в её подведённых сурьмой глазах стал проглядывать огонёк гордости за неверного мужа и желание хоть быть как-то сопричастной к римской истории.
Я сделал знак успокоиться.
Толпа замолчала. Я повернулся к солдату.
– Марк Деций, – торжественно произнёс я. – За твои деяния на поле брани и в мирное время я буду ходатайствовать перед префектурой о справедливости. Тебе предоставят на выбор земельный надел за городом, либо жилье в Риме с правой отсрочки ренты на полгода. И да благословят тебя боги.
Оглушительные крики восторга сотрясли заведение Ахаба. В воздух полетели венки, маски и ленты. Марк Деций закрыл лицо руками. Софрония плакала навзрыд.