Хроники Ворона. Книга первая - стр. 14

– Значит, Конрат – ясновидящий. Впрочем, ему видней, он же все-таки магистр.

– Я давно не видел его таким радостным.

– Он всегда радуется, когда нужно кого-то убить.

Лицо Креспия сделалось грустным:

– А мне, если честно, не хотелось бы, чтобы их стало больше.

– Я знаю, Креспий, знаю. Хотя, помнится, когда-то ты так и рвался в бой.

– Да уж. Раньше мне действительно казалось, что я могу сделать мир лучше. Могу подарить ему некую справедливость или, на худой конец, надежду на нее. Но теперь я понимаю, что навряд ли справлюсь с этим, потому что всех мерзавцев убить невозможно. Даже целому ордену. Их просто слишком много.

Зоран ухмыльнулся.

– Не поэтому, Креспий. Далеко не поэтому ты не сможешь сделать этот мир лучше.

– А почему тогда?

Зоран в течение нескольких секунд обдумывал ответ, после чего произнес:

– Что ты обычно делаешь, после того как выполнил контракт?

Креспий ненадолго задумался и ответил:

– Иду за платой к нанимателю.

– А что ты делаешь, когда получил плату?

– Иду в бордель.

Зоран рассмеялся.

– Ну хорошо. А что ты делаешь после того, как обошел все бордели, таверны и казино в городе?

– Возвращаюсь в крепость, Зоран. Я не понимаю, к чему ты это спрашиваешь.

Зоран продолжал:

– А где, и самое главное – с чем остается тот, чью жажду мести ты утолял? Твой наниматель?

Креспий задумчиво сдвинул брови.

– Чаще всего дома. И… ни с чем.

– Верно! Ни с чем. Ты не возвращаешь ему убитых родственников. Ты лишь убиваешь другого убийцу. Ты не исцеляешь от наркозависимости какого-нибудь сына какой-нибудь несчастной матери. Вместо этого ты просто убиваешь наркоторговца, а потом еще и забираешь у женщины последние крохи. Скольких бы сукиных сынов ты ни убил, Креспий, запомни: добра ты этим не сделал. Мы оставляем в душах людей только пепелище. Мы даже жажду мести в них уничтожаем, а она для многих из них – последний смысл жизни.

Зоран откашлялся и продолжил:

– Но это лишь одна сторона медали, Креспий. Та, что касается нанимателей.

Молодой убийца внимательно слушал каждое слово Зорана. Из всего Ордена он был для Креспия самым большим авторитетом, даже большим, чем сам Конрат.

– Расскажи про вторую, – попросил он.

– Что ж, хорошо. Вторая сторона касается тех, кого ты убиваешь. Видишь ли, Креспий, порой случается так, что из-за смерти всего лишь одного мерзавца страдает сразу много хороших людей. Запомни: у подонков тоже есть семьи. И их тоже может кто-то любить и оплакивать. Их дети, их жены, их братья, которые за свою жизнь, может, и мухи-то не обидели.

– Я… я вообще тогда ничего не понимаю. Мне никто еще подобного не говорил.