Хроники ветров. Книга 1. Книга желаний. - стр. 6
- А ты, значит, знаешь, как надо?
Молчу. Князь Володар некоторое время мрачно буравит меня взглядом, потом разворачивается и уходит, и так же медленно тварь на шее сжимается, перекрывая доступ воздуха. Это наказание за излишнюю болтливость, к счастью недолгое, когда легкие начинают трещать от напряжения, тварь ослабляет хватку, позволяя вдохнуть толику воздуха. И снова сжимается.
Володар не любит, когда ему перечат.
Все-таки я его ненавижу.
Впоследствии я пришла к выводу, что именно этот случай предопределил дальнейшее развитие событий.
Три дня относительно спокойного существования и были более чем наградой, а на четвертый день тьма, окружавшая меня, всколыхнулась, предупреждая, что кто-то идет. Стражник. Один. Жаль. В последний раз кровь мне давали почти неделю назад. Не так давно, на свободе я питалась гораздо реже, но здесь холодно. Очень холодно. А сил почти не осталось.
Стражник еще возился с замком камеры, а я уже слышала его запах. Ильяс. Здоровенный малый, сильный и быстрый. В другое время я только порадовалась бы встрече с подобным противником, а сейчас… Сейчас мне уже все равно.
- Эй, ты! – стражник стоял на пороге, не решаясь зайти внутрь. - Выходи давай!
Ильяс осенил себя крестным знамением. Глупый. Для да-ори этот дурацкий обряд не большая преграда, чем чеснок, который люди развешивают на окнах.
- Давай, быстро. Тебя князь кличет, – парень помахал перед собой факелом. Ну-ну, много ему это факел поможет. Эх, пугануть бы его. Вынырнуть из темноты перед самым лицом, и зубами возле шеи щелкнуть... Так ведь Володару донесет… да и вообще, Ильяс – парень не вредный. Никогда надо мной не издевался, а один раз даже хлебом угостил, и факел, когда дежурил, оставлял. Нет, Ильяса обижать нельзя. Поэтому я подошла, как полагалось, медленно и с руками, поднятыми вверх. Он облегченно вздохнул.
- Ты это… я отомкну и давай вперед… Только без шуточек. Понятно?
- Понятно.
Вперед, так вперед. Даже интересно, что там, за пределами камеры: до сегодняшнего дня меня выводили разве что в пыточную, которая этажом выше, но в подобных случаях Володар являлся самолично.
Ильяс нервничал и не пытался скрыть свою нервозность, а меня завораживало биение его сердца. Тук-тук-тук. Быстро-быстро, мечется в груди маленькая пташка, просится на волю… Одно движение и пичуга обретет свободу… будет кровь, много горячей, ароматной крови, которая согреет, успокоит...
Нельзя. Нельзя. Нельзя.
Ошейник чуть сжимается. Предупреждает. Понимаю. Подчиняюсь.
- Князь серчает больно, – подал голос парень. От неожиданности я вздрогнула. Странно, со мной здесь еще никто не заговаривал. Отвечали - да. Смеялись. Унижали. Но не заговаривали.