Хроники Вергилии. Изгой - стр. 38

Я хрипло рассмеялся. Сейчас я был подобен Всемогущему! Да я и был сам Всемогущий! Я легонько повел плечом, и удерживавшие меня стражники разлетелись в разные стороны, как ветки, уносимые ураганом. Я уже спрыгнул с помоста, когда остальные солдаты еще только тянулись за своими мечами и арбалетами. Поздно, братцы, поздно.

И я бросился бежать. Люди, как в замедленном сне, пытались убраться с моего пути, но они двигались слишком медленно. Справа от меня мчался Эль. Лицо эльфа было похоже на искаженную гневом и пьянящей силой маску. Его обнажившиеся в страшном оскале зубы сверкали в свете солнца и сейчас больше, чем когда либо, походили на драгоценные камни.

Я успел добежать до конца площади и свернуть в ближайший проулок, когда меня настигла БОЛЬ. И не просто боль, а именно БОЛЬ – всепоглощающая, всепожирающая, сжигающая душу и заставляющая плавиться кости.

Я упал на колени, мир перед глазами помутнел и окрасился в цвет крови. Как сквозь вату, моих ушей достиг далекий глухой крик боли, и я потерял сознание.

Если ты думаешь, что заключил выгодную сделку с Оксом, перечитай договор еще раз. А когда найдешь тот пункт, что пропустил, не жалуйся.

Увы, это недостаток любого наркотика – за минутное удовольствие потом приходится расплачиваться болью. Бесерин на время наделяет принявшего его сверхчеловеческими (сверхэльфийскими, сверхорочьими) возможностями, но и боль, которая приходит после его использования, тоже не сравнима ни с чем.

Первое, что я почувствовал, – это жажда, практически такая же невероятная, как и та боль, что медленно грызла мои кости, выворачивала суставы и тысячами раскаленных иголок впивалась в глазные яблоки. Я снова застонал. Чьи-то заботливые руки положили мне на лоб прохладную тряпицу, смоченную какой-то резко пахнущей жидкостью. Моих губ коснулся шершавый обод чаши.

– Выпей, это снимет боль.

Не думая, что это может быть отрава, я сделал несколько больших глотков и действительно через несколько минут почувствовал, как боль, разочарованно шипя, медленно покидает мое тело.

– Я вижу, тебе лучше, Изгой.

Я приоткрыл глаза и, морщась от яркого света, посмотрел на склонившуюся надо мной фигуру.

– Спасибо, Дидра, – пробормотал я, вновь обессиленно закрывая глаза.

Девушка хохотнула и поправила компресс у меня на лбу.

– А ты крепче, чем я думала. Очнулся всего лишь через сутки после приема бесерина!

Я рассеянно кивнул, оглядывая свое временное убежище. Небольшая светлая комната с тяжелой дубовой кроватью, на которой я сейчас и лежал. Комод, несколько стульев и невысокий трехногий столик, заставленный какими-то склянками и баночками, чисто выметенный пол и свежепобеленный потолок. Вполне обычная комната. Хм…