Хроники вечной жизни. Проклятый дар - стр. 42
С трудом осознав, что говорит Филипп, Рене завис, крепко держась за лестницу, и недоверчиво посмотрел вниз:
– Правда? Уверен?
– Ну конечно!
Он облегченно вздохнул и спустился. Ноги его не держали, и он без сил опустился на пол.
– Тьфу ты, пропасть! Всего лишь крышка… А напугала-то как!
Вытерев рукавом белое как снег лицо, Филипп кивнул в сторону тамплиера:
– Пошли обратно.
Через минуту они вновь сидели в дальнем конце подвала, боязливо косясь на скелет. Филипп откашлялся и начал:
– Пожалуй, расскажу тебе про Белую Даму. Жил как-то в одной деревне воин, и была у него жена по имени Розалинда. Она понесла, и они радовались, но пришла воину пора в поход отправляться, и осталась Розалинда одна. В положенное время родила она дочь, и все бы хорошо, но вот беда: верхняя губа у малышки рассечена была и поднималась до самого носа. Издавна такое в народе называлось волчьей пастью и считалось, что это признак оборотней и ведьм. А тут еще, как назло, в то лето, когда она родилась, засуха случилась, и остался тот край без урожая. И поняли люди – в самом деле малышка родилась ведьмой. Собрались тогда жители деревни, пришли к Розалинде, отняли у нее дочку и убили ее. Горько плакала несчастная мать и на похороны надела белое траурное платье. Но оказалось, что селяне девочку уже похоронили – как водится, лицом вниз, подальше от кладбища, в лесу. И никто из них не соглашался сказать матери, где могила…
– Слышишь? – вдруг перебил Легран.
– Что? Тихо всё, – ответил Филипп, прислушиваясь.
– Как будто кто-то скребется, – холодея от ужаса, прошептал Рене.
Они замолчали и некоторое время сидели в тишине.
– Ничего не слышно, – пытаясь справиться с дыханием, пробормотал Филипп, – похоже, тебе показалось. Продолжаю?
Рене, сложив пальцы на обеих руках крестом, неуверенно кивнул, и снова полился неспешный рассказ:
– Не смогла пережить горя несчастная Розалинда, пошла к реке и утопилась. А спустя какое-то время стали жители видеть по ночам в деревне женщину, бледную как смерть, с длинными светлыми волосами и в белых одеждах. И всякий раз, когда ее замечали, в деревне пропадал чей-нибудь ребенок. И стали люди говорить, мол, ходит Белая Дама и всё ищет свое несчастное дитя, и…
– И-и-и-у-у-у-у, – глухо пронеслось над подвалом.
Помертвев и вжавшись в стену, мальчишки слушали этот жуткий вой. На мгновенье он смолк, и снова:
– И-и-э-э-э-э…
Рене хотел вскочить и бежать, но не мог шевельнуться от ужаса. Он закрыл глаза и приготовился умереть. Побелевший Филипп повернулся к нему с дикими глазами и силился что-то сказать.