Хроники тысячи миров (сборник) - стр. 67
Наконец наш аэромобиль опустился в лесистой долине между двумя огромными каменистыми холмами. Шкины жили даже здесь, красные кирпичные купола поднимались до уровня подлеска, окруженные невысокими корявыми деревцами. Я без труда обнаружил пещеру. Вход находился на полпути к вершине одного из холмов: темная дыра в скале, к которой вела пыльная извилистая тропинка.
Мы вышли в долину и стали взбираться вверх. Гурли устремился вперед большими неуклюжими шагами, Валкаренья двигался с легким изяществом и, казалось, не знал усталости, а полицейский невозмутимо всходил на холм медленной, тяжелой походкой. Я тащился сзади. Я еле-еле плелся, и к тому времени, как мы добрались до входа в пещеру, уже задыхался.
Я ожидал увидеть наскальные рисунки, или алтарь, или некий храм природы, но жестоко разочаровался. Обыкновенная пещера с мокрыми каменными стенами, низким потолком и холодным влажным воздухом. Здесь было прохладнее, чем на поверхности, и не так пыльно. И все. В глубину вел длинный, петляющий подземный коридор, достаточно широкий для того, чтобы идти вчетвером, но довольно низкий, так что Гурли пришлось пригнуться. Вдоль стен на равном расстоянии друг от друга были укреп-лены факелы, но горел только каждый четвертый. Факелы чадили, дым от горящего масла поднимался к потолку и вился клубами впереди нас. Интересно, почему дым затягивает в глубину?
После десяти минут ходьбы, в основном вниз, под уклон, коридор привел нас в высокое, ярко освещенное помещение со сводчатым потолком, на котором пятнами копоти осел факельный дым. Здесь жил Сосун.
Он был ржаво-красный, цвета засохшей крови, вовсе не такой прозрачно пунцовый, как маленькие паразиты, которые присасываются к коже Посвященных. На исполинском теле вырисовывались черные крапины – как ожоги или пятна сажи. Я едва видел дальний конец пещеры: Сосун был внушительных размеров, он возвышался почти до потолка. Но на середине зала его тело резко сходило на нет, как громадный студенистый холм, и заканчивалось в доб-рых двадцати футах от нас. Между нами и этой чудовищной тушей висели сети покачивающихся красных нитей – живая паутина из плоти Сосуна, подступающая к самым нашим лицам.
И все это пульсировало. Как единый организм. Даже нити вибрировали согласно, то расширяясь, то вновь сжимаясь, послушные ритму, молча заданному этим великаном.
Меня замутило, но остальные сохраняли спокойствие. Они это уже видели.
– Пошли, – сказал Валкаренья, включив карманный фонарик: тусклого света факелов явно не хватало.
Огонек фонаря плясал на пульсирующей паутине, и паутина теперь казалась таинственным заколдованным лесом. Валкаренья шагнул в этот лес. Легко. Направляя фонарь и отстраняя Сосуна.