Хроники трепещущей парадигмы - стр. 18

– Ну… Я думаю, каждая женщина должна хотеть семью и детей. За Вас, наверное, давали хорошее приданое… Вы могли бы…

– Деточка, ну нельзя же рожать детей от мужа, который тебя не любит, который женится на тебе из–за денег или из–за твоей сестры. Когда любви в семье нет – это же так плохо на детках сказывается. Вот сколько вокруг сумасшедших мамаш, которые душат своей нерастраченной любовью бедных сыновей. Это всё от того, что женщина хочет любви и решает родить себе мужчину, который будет её вечно любить и никогда не покинет…

Если муж не любит жену, он и детей её любить не будет. За что же детям такое? Они тогда обречены быть вечным дополнением матери. Вечно быть заложниками её зыбкого спокойствия. Вечно винить отца в том, что мать несчастна, ненавидеть его, но при этом быть не способными пойти против него по–настоящему. Потому что мама ведь его так любит… А они не посмеют сделать больно маме, которая им «всё отдала».

Дети, когда вырастут, всё время будут мучиться чувством вины. Они станут занудами, станут со всеми спорить, изводить своими придирками, но никогда не пойдут против закона. Потому что закон – это как отец. Но они никогда не посмеют замахнуться на сильного. Они обречены быть жертвами, заложниками чужих желаний, чужой воли.

И когда вырастут, они возьмут себе жён, которых не будут любить. Потому что единственная любовь их жизни – это мама. И потом их жёны родят им таких же несчастных детей.

Поэтому я – не–е–е–ет. У меня детей не было.

– Лия, но на фотографии же – это Вы и ваши дети?

– На какой фотографии, деточка?

Майя протянула бабушке карточку с детскими коленками. Слепое лицо Лии осталось безмятежным.

– Деточка, включи радио. Скоро передача будет. Там психолог один так интересно рассказывает. Каждый день. В пять.

Дети Христовы отдыхали по воскресеньям, а иудеи закрывали свои лавки по субботам. Но и те, и другие любили к завтраку и обеду свежий кукурузный хлеб, а потому семья пекаря не знала покоя никогда. Хотя, какая семья… Тео не был родным булочнику Мирославу.

Откуда мальчик взялся – никто не знал. Его нашли два года назад на морском берегу рядом с мёртвой женщиной, не похожей на местных, голубоглазой и светловолосой. Таким же был и её сын. И у обоих на левой ключице была вытатуирована замысловатая руна, значения которой никто не знал. Были они рабами или знатными, посланниками дьявола или добрым даром – один Господь ведал. Мирослав, которому нужен был помощник, а собственные дети выросли и не захотели продолжать отцовское дело, решил, что найдёныш всё же подарок Бога, то бишь Теодор, и взял его к себе.