Хроники Темного Универа. Некромант (сборник) - стр. 6
Влада даже узнала голос той, которая их ругала, – это была Ада Фурьевна, преподша, опасная во всех смыслах, главная фурия Универа. Неопределенного возраста, миниатюрная, на огромных каблуках, сейчас она была похожа на ящерицу, которая поймала и сожрала экзотическую птицу да еще нацепила ее перья. Жила Ада в центре Москвы, красила волосы в ярко-фиолетовый цвет, ездила на ярко-фиолетовой маленькой машинке, и даже планшетник, который она держала ярко-фиолетовыми ногтями, и тот был кислотного цвета.
– …и если еще такое повторится, я доложу в деканат! – вопила Ада, бряцая массивными золотыми серьгами. – Куда вы ползли посреди дня, я спрашиваю в третий раз!
– В библиотеку, – просипел вурдалак Федя Горяев, шмыгнув носом. Остальные дружно закивали головами.
– Ржете, значит, – не предвещавшим ничего хорошего голосом процедила Ада. – Ничего, я отмечу в ведомости, что Горяев, Дылдин и Грибащук вместо дежурства под Садовым кольцом игрались в догонялки и пробили своими идиотскими бошками асфальт! Чья была идея?
– Ничья… – поднял глаза Федя Горяев, тощий настолько, что его нужно было бы сложить втрое, чтобы он стал нормальной толщины. – Я, это… ну, типа… того… че я – ниче…
– Ничья, значит, – повторила фурия. – А-а, вот кто сюда пожаловал! – Она повернулась, заметив Владу. – Здрасте, вы опоздали, Огнева!!! Что вы себе позволяете? Понимаете, что волонтерская работа не менее важна, чем учеба?!
– Извините, – выдохнула Влада. – Троллейбус…
– Что, троллейбус не прозвонил?! – продолжала экзекуцию Ада Фурьевна. – Или ваша светлая кровь не позволяет приходить вовремя на наши темные мероприятия?
Влада сделала огорченное лицо. Это было нормальное поведение для фурии. Ада просто не умела быть другой – обязательно надо орать, плеваться, изничтожать того, кто попадается под руку. Сначала Влада ненавидела малорослую и злющую преподшу, пока не прочла в учебнике по носфераторике, что такое поведение для фурий вполне естественно. Гораздо опаснее, когда фурия плюется. Это Ада тоже делала естественно, выплевывая яд вместе со словами, когда орала. А еще у фурии случались приступы неестественной доброты, что всегда означало – жди беды.
– Ада Фурьевна, ну какая же Огнева светлая, если она темная, наша, – примиряюще подал голос Ацкий. – Я ручаюсь за нее, зуб даю!
– Вы сначала крылья заштопайте от дырок, а потом будете зубами рисковать, Ацкий! – огрызнулась фурия. – Какое нахальство – перебивать преподавателя! А ну слезьте со скамейки. Что вы уселись на нее, как голубь?!
– Понял, – проворчал валькер, неуклюже спрыгивая со спинки на гравий и поводя сложенными крыльями, на которых бряцали заклепки, устрашающие значки и прочая дребедень.