Хроники Шеридана - стр. 51
– Дела-а… – вздохнул он, и выкинул банку в урну.
***
Как обычно, каждый раз в начале летнего сезона мэрия устраивала торжественный прием в честь наиболее именитых гостей города – так называемую «Большую субботу». Каггла фон Гилленхарт, разумеется, была в списке VIP.
– Что-то мне не хочется идти, – призналась она Бабушке. – Надоели эти великосветские сборища.
– Не ходи… – коротко ответила старуха. – Хотя Виктору и Элен было бы приятно.
После этих слов она поняла, что должна принять приглашение.
«Большая суббота» этого лета собрала на редкость богатую коллекцию знаменитостей, и Каггла с некоторым удовольствием отметила, что на неё обращают не меньше внимания, чем на звезд кино или эстрады. За какие-нибудь полчаса ей представили около дюжины поклонников её творчества, жаждавших личного знакомства с мастером. Бокал превосходного шампанского и прекрасная музыка – вечер сопровождал знаменитый симфонический оркестр из России – окончательно подняли её настроение. И она позволила себе расслабиться, не думать о себе, не ощущать себя, – так, словно бы стала совсем другим человеком, смеха ради нацепившем странный маскарадный наряд. Глаза её засияли, лучась неведомым светом, придавая ей волшебный облик, и многим в тот вечер казалось, что за спиной у неё – просто сложенные крылья.
Но вдруг знакомый женский голос прошипел прямо в ухо:
– Не обольщайся: ты для них – всего лишь забавная умная обезьянка!
И крылья снова превратились в горб.
Каггла резко обернулась, но обидчица уже смешалась с толпой. Горбунья бросилась за ней вслед, расталкивая встречных и на ходу бормоча извинения. Её душила бессильная ярость. Она готова была убить! – и неизвестно, каким скандалом закончился бы этот вечер, но на её пути возник официант с подносом. Бедняга не успел увернуться и все двенадцать бокалов дружно поехали прямехонько в сторону какого-то черноволосого молодого мужчины. Тот ловко отскочил, и налетел на виновницу происшествия.
– Простите… – сконфуженно прошептала горбунья.
– Пустяки! – весело отозвался он, и наградил её такой улыбкой, что ее гнев мгновенно улетучился.
Официанты быстренько кинулись собирать осколки, а незнакомец, продолжая улыбаться, сказал:
– Теперь вы моя должница! Придется вам подарить мне вальс…
– Но я никогда… никогда не танцевала! – испугалась Каггла. – Это невозможно!…
Но он уже подхватил её и закружил под звуки бессмертного творения Штрауса.
– Макс Линд. Журналист, – представился он, когда стихли последние аккорды.
– Вы – итальянец? – предположила она, с любопытством разглядывая его смуглое лицо, обрамленное модной бородкой. Этот Линд определенно вызывал у неё симпатию.