Хроники Шеридана - стр. 2
В их доме постоянно гостили полчища родственников и знакомых – некоторые даже оставались жить годами как, например, тетка Люсильда или дядя Винки. Но они все были людьми, а эти…
– Ну?! – нетерпеливо спросили они. – Ты покажешь нам поразительный пример гостеприимства и радушия или нам придется горько разочароваться?
«А! Была, не была!» – подумала Мэрион. В конце концов, дома полно еды, места – и того больше, и вовсе необязательно докладывать всем подряд, что у тебя завелись новые приятели.
Тропинка плавно перешла в мощеную белым камнем дорожку, а та – в широкую мостовую. В домах уже зажигали огни, и девочка прибавила ходу. Зелепусики, сжавшись до размера шариков для пинг-понга, лежали в кармане ее джинсовых шорт. Мэрион услышала, как часы на Городской Ратуше пробили девять.
– Опаздываю… – пробормотала она.
Бабушка терпеть не могла, когда кто-нибудь задерживался к ужину.
Но как ни озабочена была Мэрион, как она ни спешила, от ее внимания не ускользнуло одно необычайное обстоятельство: Центральный перекресток – самое оживленное место Города, место, где сходились все дороги, все улицы – был тихим и пустынным, точно все вокруг вымерло. Это в пятницу-то вечером!.. Не звенели трамваи, не шуршали шины полицейских авто, не цокали подковы конных экипажей, не слышно было ни голосов, ни шороха шагов, даже жалюзи в кондитерской Папаши Дю были опущены. Уши девочки уловили лишь слабые отблески обычной вечерней жизни: приглушенное звяканье посуды за полуоткрытыми окнами, далекую, еле различимую мелодию да шепот опавших листьев по тротуару… Весенний вечер словно окутал все вокруг мягкой сиреневой вуалью, поглотившей звуки и движенья, напоившей воздух сладкой успокоительной истомой – день кончен, грядет покой, – но сквозь это умиротворение сочилась едва уловимая тревога.
И тут Мэрион заметила неподвижно стоящего высокого человека, одетого в темное: длинный до земли плащ, высокие сапоги и широкая шляпа конусом, скрывавшая лицо. В какую-то долю секунды ей показалось, что у него и вовсе нет лица, – только сгусток темноты под обвисшими полями. Но ей некогда было его разглядывать, и она бегом свернула в переулок, унося в душе ощущение непонятного мимолетного беспокойства, а в памяти – видение: гаснущий вечер, пустая улица, тишина, ветер, листья – и острый темный силуэт, словно гвоздь, вбитый в самое сердце Города…
***
У входа ее поджидал убежавший мячик.
– Как там моя старушка? – торопливо спросила девочка, слегка запыхавшись. Она уже забыла увиденное, и беспокоилась совсем о другом. – Небось, закипела?.. – мячик в ответ покачнулся.