Хроники Реликта. Том I - стр. 49
Обеспокоенный Грехов придержал штурвал рукой и оглянулся. Диего Вирт спал. Молчанов позевывал, деликатно прикрываясь ладошкой. Минуту спустя задремал и он. В кабине царил уютный полумрак, создаваемый рассеянным отсветом прожекторов.
«Странно, никто не слышал?.. Или у меня слуховые галлюцинации?..»
– Отдохни, – посоветовал Сташевский, внимательно посмотрев на водителя. – Дорога здесь одна – на северо-восток. Надо будет – разбужу.
«Он тоже не слышал?» – Расстроенный Грехов уступил место командиру и откинул соседнее кресло. Спать захотелось непреодолимо, и уснул он почти мгновенно, забыв о своих галлюцинациях. Приснилось ему, что стоит он с Полиной в каком-то жутком черном ущелье, отделенный от нее невидимой, но прочной стеной. Полина отдаляется, лицо ее тревожно, но она упрямо молчит, а он рвется в стену, тоже молча… Полина становится все меньше, исчезает во мгле… Потом был сумасшедший бег по гулкому металлическому настилу, впереди мелькало белое пятнышко, и нужно было его не упустить из виду… И снова ущелье, а в нем глубокая черная река, вода бурлит и шипит у стен, он плывет из последних сил, сопротивляясь, но его несет с головокружительной быстротой к пропасти. Почему-то он знает – впереди пропасть, но ничего не может изменить…
Сделав усилие, он проснулся.
Танк стоял. В кабине все спали, кроме Сташевского. Прожекторы были выключены, тем не менее какой-то сероватый отсвет лежал на пульте и футлярах приборов. Танк застыл носом вниз на покатой вершине гладкого вала, уходившего в иззубренную пиками скальной гряды темноту. Впереди шел еще один вал, тускло отсвечивающий золотом. Вал был сложен из трех слоев лавы и казался отвесным. Сташевский выключил освещение кабины, и тогда над этим складчатым валом встало серебристое облако вкрадчивого рассеянного сияния…
– Город? – шепотом спросил Грехов.
Сташевский оглянулся, привычным жестом пригладил жесткий ежик волос и уступил кресло водителю. Тепло его рук согрело полукольцо штурвала, и Грехов почувствовал себя уверенней.
Танк нырнул в выбоину, перевалил бугор и устремился вверх по базальтовому вздутию. Подъем тянулся долго, почти равномерный и не слишком крутой, как показалось вначале. Еще не добравшись до вершины вала, они увидели отдельные «строения» Города. Машина въехала на широкую рыхлую полосу, окаймляющую Город по периметру, и замерла.
За полосой шел прозрачно-стеклянный лес… нет, не лес – стена льда, рассеченная частыми трещинами и широкими проходами; стена бугристого, сочащегося тяжелым, серо-серебристым свечением льда. Наиболее сильное свечение шло от подножия стены, выше оно постепенно слабело, и верх стены уже еле светился, словно подернутый сизо-черным пеплом. Проходы в стене, похожие на ущелья, были не уже улиц земных городов и казались покрытыми влажной, посверкивающей чернотой. Издали их можно было принять за бездонные каналы с черной стоячей водой.