Хроники Птицелова - стр. 53
С час я водила расческой по волосам. Беспокойное ископаемое, выбрасывающее в мои внутренности обжигающие искры, сменилось радостно-тревожным звоном. Для порядка я уделила расчесыванию еще минут пятнадцать, потом подошла к окну и отодвинула занавеску. Так и есть! Ты стоял напротив моего дома, держа в руке книгу в светло-голубой обложке.
Я принялась собираться и еще полчаса спустя влетела в твои объятия.
– Ты видел, кто принес мне рябину? – спросила я первым делом.
Ты удивленно воззрился на меня.
– Какую рябину?
– Валькирия говорит, ты говорил с маленькой девочкой, которая отдала мне рябину, – пояснила я.
Ты на минуту задумался.
– Я видел девочку около твоего дома, – вспомнил ты. – Помнишь? Мы сидели в машине. Я заметил, что за углом дома кто-то прячется, будто наблюдает за нами, но это оказалась совсем маленькая девочка. Я с ней не говорил – мы же сразу уехали…
– Да, с Ангелом, – кивнула я. – Это было не в тот день. Наверное, Валькирия что-то напутала.
Ты взял меня за руку – простое, очень теплое движение, – и мы направились к твоей машине. По пути ты остановился у кофейни и купил мне кофе, заметив, что я выгляжу не очень бодро. Я пожаловалась тебе на Темные Коридоры, но неприятное чувство, вызванное ими, не выдержало сокрушительного потока горько-пряного напитка, полного вишневого оттенка и аромата корицы. Раздражающий шипящий уголек заискрил последний раз и потух. Рядом с тобой не было места мрачным тревогам!
– Сегодня меня попросили прочесть эту историю, – сказал ты, уже когда мы выехали за город. – Посмотри, сможешь?
Ты протянул мне книгу в бумажной обложке, на которой было выведено ≪Φλαυίου Ἰωσήπου ἱστορία Ἰουδαϊκοῦ πολέμου πρὸς Ῥωμαίους βιβλία≫. Я уже видела ее у тебя в комнате. Тогда любопытство заставило меня заглянуть под небрежную обертку, но под ней оказался мягкий переплет матово-черного цвета, на котором не было ни единого слова.
– Это «Иудейская война» Флавия? – спросила я.
– Нет, – ответил ты, не отрывая взгляда от дороги. – Я хотел спрятать эту книгу. Первое, что попалось на глаза – вот эта обложка на «Иудейской войне», я сделал ее, потому что переплет был плохим. Сорвал с нее и обернул эту книгу, а потом забыл о ней. Но недавно меня попросили прочесть именно ее. Большая удача, что она у меня оказалась.
Я открыла книгу. Титульный лист пустовал, дальше сразу начинался текст. Язык был странным – он читался легко, но заключал в себе словесный узор, извивался и разветвлялся, придавая привычным выражениям незнакомое, внеземное звучание, певучее и глубокое.
– Я могу прочитать, – сказала я. – Но как удивительно это написано! Что это за книга?