Хроники Птицелова - стр. 12

– Расскажешь, когда снова туда попадешь?

Я пообещала рассказать. Тогда я не призналась тебе в этом, но твоя история с ключами вызвала у меня странный отклик. Я не удивилась, ведь ключ – штука всегда очень важная.

На прощание ты сказал мне:

– Твои раны выглядят гораздо лучше. – Ты ободряюще улыбнулся, и я тебе в ответ.

Мы с тобой стали настолько близки, что ты перестал быть мистическим чтецом с неизменной книгой в потертой голубой обложке, приходящим во сне в плотной дымке тумана, и Валькирии приходилось считаться с тобой как с реально существующим человеком, потому что я не так уж и редко уходила к тебе. Запросы, поданные в небесную канцелярию, были удовлетворены, туман больше не стелился по земле, и мы подолгу бродили по улицам.

Однажды, когда я вернулась домой после такой прогулки, Валькирия дала мне листок бумаги с адресом.

– Твоя мама просила приехать туда завтра к двенадцати, – сказала она. – Хочет с тобой поговорить.

Я прибыла на место вовремя. Зашла в гостиницу, где сновало множество людей, среди которых порхали юноши и девушки с умопомрачительной осанкой, одетые в не менее умопомрачительную форму. Все это напомнило мне о приеме, где мы с тобой встретились, и это воспоминание привело меня в хорошее расположение духа, однако я почувствовала себя странно и тревожно. «Что же со мной происходит», – думала я, привычно прикасаясь к израненному лицу. Но крови на пальцах почти не было. Ты был прав, раны мои выглядят куда лучше… Но почему? И отчего это наводит меня на мысли о тебе, которые открывают путь этой тревожности?

Без стука я вошла в указанный на листке номер. В двуспальном гнездышке со шкафом, столом и распахнутым окном, в которое вливалась свежесть подступающей весны, замер мужчина средних лет с бутылкой красного вина в руках. Причем замер так, словно украл эту бутылку, а я его застукала.

– Не стоит беспокоиться, – вежливо произнесла я. – Это всего лишь вино. Другое дело – напиток из дзет или сигм. Если найдете такой, знайте – это наш, и трогать его нельзя. Он синего цвета – не ошибетесь.

Мужчина вытаращил на меня свои зеленоватые глаза, в которых изумление смешалось с легким отголоском паники. Мне стало его жалко.

– Да не беспокойтесь же, – повторила я. – Я пришла поговорить со своей мамой. А вы, наверное, мой отец.

Несчастный так и сел, не выпуская из рук бутылку.

– Не то чтобы отец… – забормотал он, крайне смущенный. – Но мы с твоей мамой… Она говорила, твой отец…

– Ну хватит же беспокоиться! – почти сердито проговорила я, усаживаясь на стул, стоящий у стола. – Отец, чтоб вы знали – величина переменная, и с этим ничего не поделаешь. Мать, кстати, тоже.