Хроники пропавшего города - стр. 1

Ночью прогремел долгий, раскатистый гром, гулким эхом пронесшийся по излучине уральской реки Велька, потом долго гулявший между темных квадратов спящих пятиэтажек. Стаи ворон с хриплым карканьем поднялись ввысь и закружились над домами, а небо осветили таинственные сполохи, схожие со слабыми зарницами северного сияния. Уличные фонари погасли, чтобы через пару секунд загореться вновь. Город не обратил на это внимания, он спал, лишь дежурный муниципального управления ГОЧС с телефонной трубкой в руке заполошно выскочил из полуподвала, где располагалось учреждение, на улицу. Тишина, ночь, пронзительно – яркие звезды отразились в первых весенних лужах. В домах напротив загорелись окна, там тоже услышали необычный звук. Несколько минут дежурный с озадаченным выражением лица озирался по сторонам, пытаясь понять, откуда звук, не взорвалось ли чего? Но ночную тишь больше ничего не нарушало, только где-то вдали брехали перепуганные собаки. Все так же задумчиво вглядывалось в землю звездное небо, безмятежно спали многоэтажки, а телефон, который в случае происшествия разрывался от звонков, загадочно молчал. Несколько минут дежурный пристально всматривался в сполохи необычного для Южного Урала северного сияния, затем пошарил в кармане, закурил. Тишина, огни в домах напротив погасли. Недоуменно пожав плечами, он потушил об бетонную стену окурок и, бросив его в урну, спустился назад. Он еще не знал, что всю ночь будут сыпаться сообщения об авариях на ЛЭП, оптоволоконных линиях связи, соединяющих город с областным центром, до утра будут работать аварийные бригады и лишь к шести часам запитают удаленные районы электричеством от городской электростанции …

Иван Савелович проснулся, когда на улице еще царила предутренняя темнота. Ночью он спал плохо, мучил застарелый гастрит, да еще на улице под утро что-то бахнуло, разбудив некстати, поэтому встал мужчина со скверным настроением и гудящей головой. Наскоро умывшись, проглотил таблетку от желудка и перекусив, извлеченными из старенького холодильника остатками вчерашнего ужина, угрюмо поплелся на соседнюю улицу, где стоял его гараж. Он включил для разогрева двигатель стареньких жигулей и вышел на улицу. Небо на горизонте потихоньку начало розоветь, пахло весной и сыростью. Запахнув получше потертую куртку, облокотился на железную стенку гаража. Темные грубые руки, в которые казалось навечно въелась стальная окалина, вытащили пачку, дымок от первой, самой вкусной сигареты поплыл к рассветному небу. Рефлекторно зевнув, посетовал про себя: «чертова баба, не могла на попозже купить билет на самолет! Вставай тут не свет не заря!». Иван Савелович уже шестой год как получал заслуженную пенсию и успел забыть, что это такое, вставать с утра на работу, а тут жена с ее дурацкой поездкой в гости к сыну. Словно нельзя взять билеты на попозже!

Старенькая машина, поскрипывая разболтанным кузовом, подъехала к крыльцу пятиэтажки. Жена, разодетая в лучший парадно-разъездной костюм, уже стояла перед подъездом родной пятиэтажкой и суетливо оглядывалась по сторонам. Иван Савелович вышел из автомобиля, молча чмокнул ее в щеку, слегка оцарапав небритым подбородком. Супруга оценивающе глянула в лицо и сказала с легким упреком:

– А ты небритый!

– Мужчине свойственно быть небритым с утра, – ворчливо ответил Иван Савелович и забросив тяжелую сумку в багажник, сел за водительское место. Женщина недовольно поджала губы.

– Мог бы и побриться для меня!

Супруга забралась на заднее сидение, хлопнула дверь. Машина неторопливо тронулась, а мужчина, не поворачиваясь, проворчал в ответ:

– Ага! Счас! Только шнурки поглажу!

Жена обидчиво фыркнула, но не стала с утра нагнетать атмосферу. Открыла дамскую сумочку, вытащила телефон и уткнулась в экран. Вскоре и это ей надоело. Женщина задвинула шторку со своей стороны. Откинувшись на сидение, прикрыла глаза. Старик включил магнитофон, забытый певец проникновенно пел о любви до гроба:

И было ей семьдесят шесть,