Хроники пана Бельского. Книга первая. Манускрипт «Чародея» - стр. 2

Но при всём при этом необходимо отметить и тот факт, что в городе имелось достаточно большое количество «ядовитых язычков», утверждавших, что высокомерная и коварная «нововиленская дева», как её язвительно прозвали недоброжелатели, таким нехитрым образом попросту замаливала тяжкие грехи своих деда и отца. Тем самым, пытаясь добыть для всей своей грешной родни тепленькие места, пусть и не в этом мире, так хотя бы после смерти в мире ином, якобы лучшем…

Второй громкой новостью этого летнего месяца стало совершение в городе очередного в этом году таинственного убийства. Буквально через день после пропажи Барбары в одном из заброшенных старых домов на восточной окраине Вильни неким городским бродягой был найден полуобнажённый изуродованный труп молодой женщины, после чего сам бродяга от пережитого им и, по всей видимости, по причине увиденного, скончался от сердечного приступа. Обнаруженное тело женщины, в особенности её голова и лицо, было настолько сильно обезображено убийцей и истерзано успевшими похозяйничать крысами, что судебные медики не смогли предоставить криминальной полиции хоть какие-то маломальские данные, которые позволили бы опознать несчастную и содействовали бы скорой поимке преступника.

Беспристрастная городская молва сразу же посчитала найденную мертвой женщину не иначе как Барбарой Мирской, и связала эту ужасную находку с двумя страшными убийствами прошедшей весны, подробности о которых до сих пор не были известны широкому кругу обывателей. Тогда ни полиция, ни прокуратура не смогли не только разыскать и призвать к ответу душегуба, совершившего эти кровавые злодеяния, но даже не смогли дать горожанам хоть какие-то вразумительные разъяснения по поводу всего произошедшего. Чиновники же городской управы постаралась спустить все на тормозах, надеясь видно лишь на то, что все само собой успокоится и образуется, а там, глядишь, и убивец от непосильного душевного груза мучимой совести одумается и сам сдастся в руки правосудия. А лучше всего конечно, как им того очень желалось, если этот злодей наложит сам на себя руки, но перед этим обязательно оставит письмо со слёзным покаянием и точным описанием подробностей содеянного.

Большая часть жителей Вильни давно махнули рукой на нынешние городские власти, которые то и раньше не пользовались у людей хоть неким подобием уважения, а попросту воспринимались ими как нечто данное. Раз уж так повелось с давних времён, и богом или кем-то там еще, установлено, то пусть так и будет, решили вильняне, и в дни выборов на руководящие посты городской администрации старались, каждый по своему разумению, из предложенных кандидатов на ту или иную должность избирать … наименьшее зло. Ну, а после провала розыска «мартовского убийцы», действия чиновников не вызывали никакого энтузиазма даже в среде их сторонников, а в обществе их идейных противников уже давно стало считаться плохим тоном само упоминание в своих беседах фамилий городских властителей. Впоследствии некоторые отчаянные головы из числа любителей острить при каждом удобном случае по поводу деятельности местных официальных лиц, стали ссылаться на слова одного мудрого старичка-профессора, преподававшего на отделении изящных искусств Виленского университета, сказанные им якобы в большом подпитии на одной из студенческих пирушек: «Да, помилуйте вы их, паны светлейшие, и не судите. Но не будете же вы, милейшие, вменять в вину убогому тот факт, что он этим убогим является. Да ещё, к вещему горю его родителей, убогость та родилась вместе с ним в миг его появления на свет».