Хроники одного заседания. Книга вторая - стр. 11
Очнувшаяся Анни натужно улыбается Тише и говорит ему. – А знаешь, я, пожалуй, так и поступлю. – После чего она берёт в руки футляры, приближает их к себе, внимательно смотрит на кольца и, судя по её вспыхнувшему взгляду, её озаряет идея. Вслед за этим она выскальзывает из под одеяла, разворачивается к Тише лицом к лицу и пристально смотрит ему в глаза. Затем приближается к нему близко, близко, почти касаясь краем носа его носа, и закидывает ему за плечи свои руки.
– А теперь полное внимание ко мне. – Сказала Анни Тише, который не против такого предложения и готов полностью внимать. Правда, тем временем, он, несмотря на заявленную готовность: «Я готов!», – не может не отвлечься на руки Анни, которые что-то там за его спиной делают.
– Можете сильно за себя не беспокоиться. Могу вас заверить, вы находитесь в надёжных руках. – Сказала Анни и не успел Тиша ей что-то сказать в ответ, как она яростно впишись в него губами, утопила его сознание на весь этот поцелуй, который длился как минимум бесконечность, что в приблизительных цифрах значит, сколько себя не помнит, а в более реальных соответствиях, не знает. О чём Тише, будь он более благоразумным, то есть менее влюблённым малым, следовало бы более основательно подумать, тем более при такого рода взаимоотношениях, всегда существует опасность проспать на работу. Но Тиша даже не собирался прислушиваться к голосу разума, аргументируя всё тем, что он в поезде на работу, если что, выспится.
Но пока такие вопросы кажутся излишними в медовый месяц, где вопросы из обихода общения и из меню просто исключены. Ну а то, что влюблённые время от времени, с минуту на минуту, обращаются друг к другу с одним и тем же вопросом: «Ты меня любишь?», – то это и не вопрос вовсе, а так, всего лишь своя прелюдия к какому-нибудь только им известному продолжению своих отношений.
Хотя всё же Тиша один раз себе позволил небольшое отступление от этих строгих правил этикета влюблённых, спросив Анни о влиянии на неё обручальных колечек, что даже ослеплённого любовью Тишей стало подмечаться.
– Не пори чушь. – Неожиданно зло ответила Анни, приведя Тишу в умственную прострацию – он даже себе представить не мог, что она умеет злиться, а тут такое. Анни же быстро спохватившись, быстро вымаливает прощение у Тиши. Что разве сложно сделать при его-то к ней отношении. Но и забыть почему-то эту её вспышку и косвенную причину её возникновения Тиша так и не смог.
Правда считать, что её перепады настроения связаны с этим её суеверием, тоже есть своего рода суеверие, и слишком уж лёгкое объяснение для распада такого сложного структурного объекта, практически единого организма под названием «Они», который строился не только на одной единой платформе единодушия, но и включал в себе божественное предназначение со своей любовью, а это такой полноценный ингредиент, что в нём недостающих для объяснения этого мира элементов не обнаружишь. Но этого для них уже не неожиданно хватило, и после молчаливого друг к другу периода отношений, где каждый счёл больше ничем теперь со своим партнёром (а как они смеялись, прочитав это прилизанное, размытое глобалистами обозначение сегодняшних пар, под которое можно было записать кого им будет только угодно) не делиться, а в особенности словами, они так и не делясь своими дальнейшими планами на будущее, исчезли из поля зрения друг друга. И это касалось в первую очередь Анни, в один из самых, само собой ненастных дней, съехавшую от Тиши в неизвестном ему направлении.