Хроники одного заседания. Книга первая - стр. 28

Ну а сэр Паркер, без ложной скромности, ну и для справедливости стоящей в его глазах, а также сэр Монблан, хоть частенько и жаловались (в основном по теме, на скудность тем для сюжета), но могли не жаловаться на то, что их природа талантом обделила, – но таков человек, ему сложно удовлетвориться имеющимся, – мог, да не только мог, но и смел самоуверенно заявлять, даже если его об этом не спрашивали, что он определённо отмечен судьбой. И стоило только кому-то усомниться в этом, как сэр Паркер, не дожидаясь пока это сомнение оформится в слова, – ему одной кислой рожи журналиста достаточно увидеть, чтобы понять как того гложет зависть к столь успешному беллетристу (так сэр Паркер, себя в минуты своей восторженности называл, а так он всегда по простому, заговорщицки подмигнув глазом, представлялся: «Да, я тот самый, сэр»), – парировал его возможный выпад.

– Знайте. – Угрожающе посмотрев на предвзятого журналиста, а они, по мнению бывшего журналиста сэра Паркера, другими быть и не могут, обратился к нему сэр Паркер. – Я никогда не прибедняюсь. Я можно сказать, щедрый. И у меня, если будет надо, для всех, даже и для врагов, слов хватит.

Ну а у этого журналиста, прямо-таки руки трясутся, держа блокнот, в котором однозначно прописано редакционное задание, найти слабое место у сэра Паркера и, засунув туда свой журналистский нос, разворошить это осиное гнездо. А если это не получится сделать, то по надуманному предлогу, хитроумно привести сэра Паркера (– Сэр Паркер, а не подскажите, где тут самое лучшее пиво подают? – умело играет на отзывчивости сэра Паркера этот журналюга) в один из баров (только здесь сэр Паркер понял истинную причину тряски журналистских рук), где и применить против него ранее обговорённую с барменом, заготовленную в редакции провокацию – выразительно вслух допустить возможность того, что сэр Паркер трезвенник и к тому же халявщик – и всё для того, чтобы выведать у сэра Паркера обо всех его скелетах в шкафу, а может и в шкафах.

Что и говорить, а не зря главреды так называются, умеют они так хитро составлять свои редакционные задания, что сэр Паркер даже сразу и не нашёлся, что на это всё можно было возразить. Ведь в этом, возможно не безосновательном предположении журналиста насчёт него, входило две взаимоисключающие для сэра Паркера утверждения – он не мог одновременно быть трезвенником и халявщиком, хотя бы потому, что первое для него было недопустимо, а быть не трезвенником и одновременно не халявщиком (такой уж ход мысли у сэра Паркера), то быть не халявщиком не даёт его склонность к первой суровой для действительности, ипостаси нахождения в себе.