Хроники Нордланда. Грязные ангелы - стр. 64
Гор не мог выдавить ни звука – так потрясло его то, что он услышал. Как происходят такие вещи, почему? Несколько мгновений назад он ничего не знал об этой девушке, был слегка взбудоражен, но в целом доволен собой, и вдруг что-то случилось. Что-то случилось! Гор не понимал всей величины катастрофы, он даже не осознавал её, и тем не менее она случилась. Эта девушка лежала перед ним, обречённая, прекрасная, беззащитная, и она уже была в нём – навсегда, хоть он этого и не понял ещё.
– Щас брюхатые её подготовят, и отнесёшь в Красный зал. – Продолжал Доктор. – Только маску надень. И не вздумай лапать! Она ни одного мужика не видала, жила в уединении, про тык-тык не знает ничего. Не напугай раньше времени, а то Хэ кайф сломаешь. И Эрота вызови. А то без помощи наш гигант не справится! – Доктор захихикал.
– Что с ней? – Спросил Гор. – Чего она, как мёртвая?
– Чтобы не потревожить, усыпил её. Она ведь, как цыплёнок, невинная и непуганая. Прикинь, её ни разу не стукнул, не тронул никто, она непуганая, – Доктор осклабился, – дура дурой, вот поржёшь, когда он ей ноги раздвинет! Ох, и напугается же она! Вот бы посмотреть! Расскажешь?
– Нет. – Сказал Гор. – Я пошёл одеваться.
Он даже испугался того, что чувствовал. Он не хотел видеть того, что сделает Хозяин с этой девочкой, он был обязан быть там, он хотел быть там и всё видеть, он боялся этого. Гор уговаривал себя, одеваясь: это очередная Чуха, жопа с сиськами, с нею сейчас сделают то, что положено делать с такими, как она. Проклятье, ей ещё повезло: её трахнет только Хозяин, и бить её никто не будет, да она просто в привилегированном положении! – и мучился от непонятной жалости, даже от какого-то непонятного страха. Он боялся себя самого. Впервые за эти годы он перестал владеть собой, и боялся этого. Гор боялся того момента, когда эта девочка придёт в себя и осознает происходящее. Жалость рвалась из него наружу, как он ни давил её, и в каком-то непонятном смятении Гор несколько раз завязал и вновь развязал тесёмки ворота новой рубашки. «Я не хочу. – Понял он. – Не хочу участвовать в этом. Я не хочу». Звук гонга позвал его, и он пошёл обратно.
Девушку уже одели в белую тонкую тунику и причесали. Она ещё находилась под действием дурмана, держалась с трудом, глаза были сонные, невидящие… Огромные глаза необыкновенного, вишнёвого цвета, мохнатые из-за густых длинных ресниц. Она сонно взглянула на него, заморгала, пытаясь присмотреться, покачнулась. Гор решительно, и нарочито небрежно подхватил её, такую маленькую – она едва доставала макушкой ему до груди, – такую лёгкую, как котёнок. От неё вкусно и нежно пахло, аромат был чистый, какой-то яблочный, с нотками жасмина, она была тёплой и мягкой, и какой-то… родной. У Гора возникло странное чувство: он уже держал её на руках, знал этот аромат, это тёплое нежное тело под прохладной тонкой тканью. Сердце его колотилось, как бешеное, он с трудом удерживал на краю сознания мысль о Докторе, который смотрит на него, борясь не просто с желанием – с потребностью погладить её, прижать к себе, вдохнуть глубже этот волшебный аромат, и остаться с ней наедине. Ничего в жизни ещё он так не хотел! Пошёл в темноту коридора, почти не сознавая, куда идёт, ноги сами несли его привычным путём. Девушка пошевелилась на его груди, ладошка скользнула по ней: