Хроники Нордланда. Грязные ангелы - стр. 2

Сейчас в это сложно поверить, и наши дети не верят… человеческие дети, кстати, тоже. Когда мы изредка ударяемся в воспоминания, их взгляды полны скепсиса, а то и скуки: кому интересно, что было когда-то давно, при царе Горохе, когда всё интересное происходит здесь, сейчас и именно с ними? И они правы. Но всё равно, прошлое нельзя забывать, потому, что всё рано или поздно возвращается на круги своя, и то, что ушло, вернётся вновь, если вовремя не узнать его приметы и не остановить. Я не хочу в это верить, но ведь никто не верит! Многие по сей день не верят в Сады Мечты, и знаете, что?.. Я сама, вспоминая, не хочу в них верить. Да, я знаю, что они существовали, и что я там была, но… Как сказать точнее?.. Как, всё-таки, трудно доверять свои мысли бумаге! Когда я думаю об этом, оно так и льётся, гладко, правильно и, кажется, даже красиво, а вот взялась записывать все эти красивые мысли, и как это тяжко идёт! Я сижу, грызу перья, бросаю лист за листом в камин, и всё равно у меня получается не так, как я хочу! Но это и затягивающий процесс; я мучаюсь, но остановиться мне не хочется. О чём я?.. Да, о Садах Мечты. Так вот. Я, скорее, ЗНАЮ, что всё это было со мной, но уже не ощущаю это прошлое реальным, оно словно бы не настоящее, так велика пропасть между ТОЙ жизнью и этой. Я сама настолько другая, что, думая о той девочке, что была там, испытываю боль и жалость, нет, больше, чем жалость: сострадание. И точно знаю: я не простила. Иные, кто там был, порой говорят: «Я простил, я простила…». Не знаю, насколько они искренни, но что касается меня, я не простила и не прощу никогда. Я с наслаждением оживила бы мёртвых, но лишь для того, чтобы убить опять! Они давным-давно уничтожены, но мне этого мало. Для них всё кончено, но я-то жива. Я всё ещё знаю, через что я прошла, и значит, эти боль, стыд и ужас остаются при мне, пока я жива, и этого не изменить.

Может, именно этого я и хочу? Хочу оживить мертвецов и поквитаться с ними ещё раз? Что ж, это тоже, наверное, правда. Ведь то, что мы пережили, уму непостижимо. Заря нашей жизни окрашена в цвета крови, камня и грязи – если у грязи есть цвет. Я думаю: как бы наиболее пристойно описать то, что с нами было, и вижу, что это нереально. Как пристойно описать грязь? Деликатно рассказать о непотребном скотстве, которое творили над нами? Я теряюсь, и снова убеждаюсь, что нашим детям рассказывать это нельзя.

Но рассказать меня тянет. Рассказать о людях, которые, я знаю, некоторыми сейчас воспринимаются, как несправедливо оклеветанные, а некоторые – едва ли не святыми; рассказать, до чего могли дойти эти люди в своём скотстве, и доказать, что предела этому скотству нет. Я знаю, что те, кто знает о том, как я убила одного из них, осуждают меня, и меня оскорбляет это. Оскорбляет то, что граф Кенка в Далвегане до сих пор поминается в церквях, как невинно убиенный, а ублюдок Скоггланд – как мученик. Его даже предлагают канонизировать! Канонизировать!!! Сифилитика, убийцу, извращенца!.. Я хочу рассказать, как они жили, и как умерли эти святые и мученики, как есть, без ретуши и деликатных намёков, прямыми и понятными словами. И после моего рассказа – молитесь им, как святым, если сможете! Осуждайте меня, ищите им оправдание – если найдёте. Я не люблю людей. Скажу больше: я ненавижу людей. Да, есть люди, которым я благодарна, которых я даже люблю и которыми восхищаюсь; у меня есть друзья среди людей, без которых жизнь моя опустеет. Но если взять людей в целом, как вид, я ненавижу их и ничуть этого не стыжусь. Я рада, что мы, Квэнни – другие, раз, и навсегда. Рада, что земля, которую мы завоевали, которую полили своей кровью, людям неподвластна и почти недоступна. Но… рада я и тому, что скоро я покину эту землю и вернусь в Элодис. Нелогично?.. Наверное. Скажу… Нет, даже так: открою секрет. Когда пройдут равноденственные шторма, сюда придёт корабль, и сбудется самая несбыточная, самая прекрасная моя мечта, самое невероятное чудо, которое ещё месяц назад я считала абсолютно невозможным, и запретила себе и думать об этом давным-давно, и научилась жить так, чтобы не сожалеть о его несбыточности. И, – если совсем-совсем честно, – я взялась за эту книгу, чтобы занять себя и не сойти с ума от ожидания и нетерпения. И потому хватит уже извиняться и оправдываться. В конце-то концов, где моё хвалёное мужество? Пора вернуться на один из кругов ада и вспомнить всё с самого начала. С самого первого дня, которым, пожалуй, стоит считать тот далёкий день, когда один мальчик встретил одну девочку, и это положило начало удивительным и роковым событиям, перевернувшим наш мир.