Хроники Нарнии: Последняя битва - стр. 3
– Ну конечно, раз так… – сказал Лопух.
– Вот и я говорю, – подхватил Хитр. – Чем рассуждать, лучше бы пробежался до Чипингфорда и посмотрел, нет ли там апельсинов и бананов.
– Я так устал, Хитр! – взмолился Лопух.
– Конечно, – сказал Обезьян, – и промок, и замёрз, а бег рысцой – лучший способ согреться. Кроме того, сегодня в Чипингфорде базарный день.
Лопух не стал спорить.
Оставшись один, Хитр тут же заковылял к своему дереву то на двух, то на четырёх лапах. Перемахивая с ветки на ветку, он забрался наверх, болтая и скаля зубы. В своём доме он нашел нитку, иголку и большие ножницы – он был умный Обезьян, и гномы научили его шить. Засунув в рот моток ниток (это была очень толстая нитка, скорее даже бечёвка), отчего щека у него оттопырилась, словно он сосал огромную ириску, Хитр взял иглу в зубы и ножницы в левую лапу. Затем спустился с дерева и заковылял к львиной шкуре. Присев около неё на корточки, он принялся за работу.
Сразу прикинув, что туловище шкуры великовато для Лопуха, а шея коротковата, он отрезал большой кусок от туловища и смастерил из него длинный воротник для длинной ослиной шеи. Затем он отрезал голову и пришил воротник между головой и плечами. С обеих сторон шкуры он продел бечёвку, так чтобы она завязывалась у осла на брюхе. То и дело над ним пролетали птицы, и Хитр останавливался, озабоченно поглядывая наверх. Он не хотел, чтобы кто-нибудь видел его работу. Но все эти птицы были неговорящие, так что он мог не волноваться.
Лопух вернулся поздно вечером. Он не бежал, а устало трусил.
– Апельсинов нет, – сказал он. – И бананов тоже. И я очень устал. – И он лёг.
– Иди сюда и примерь свою новую львиную шубу.
– Надоела мне эта шкура, – ответил Лопух. – Я примерю её утром. Сегодня я слишком устал.
– Какой же ты злой, Лопух, – сказал Хитр. – Если даже ты устал, что же говорить обо мне? Пока ты разгуливал по долине, я не покладая рук трудился над твоей новой шубой. Мои лапы так устали, что еле держали ножницы. А ты даже не сказал спасибо, даже не взглянул, тебя совсем не трогает, – и… и…
– Дорогой Хитр, – мгновенно поднялся Лопух, – простите меня, негодного! Конечно, я хочу её примерить. Она просто потрясающая. Примерьте её на меня сейчас же.
Пожалуйста.
– Ладно, стой здесь, – сказал Хитр. Шкура была слишком тяжела для него, но наконец, пыхтя и отдуваясь, он напялил её на осла, завязал бечёвку под его брюхом, привязал ноги к ногам, а хвост к хвосту. Тот, кто видел настоящего льва, не ошибся б и на секунду. Но тот, кто льва не видел, глядя на Лопуха в львиной шкуре, мог бы принять его за льва, если, конечно, не подходить слишком близко, или при слабом свете и если Лопух не стал бы кричать по-ослиному или стучать копытами.