Хроники Мастерграда. Книги 1-4 - стр. 76
Автомобиль аккуратно свернул, разбрызгивая лужи– ночью прошел короткий ливень, направо. Плавно притормозил у второго, во внутреннем дворе и не для всех, входа в ресторан. Большинство подобных заведений при карточной системе закрылись, но только не лучшее заведение города. Дверь автомобиля открылась, асфальта коснулись блестящие на солнце, словно лакированные, черные ботинки ценой не меньше пятисот долларов, на асфальт сошел Романов Федор Владиславович, высокий, с худым и нервным лицом, на котором застыло вечное презрительное выражение, в классическом костюме с огненно-красным галстуком. Брезгливо посмотрел на неглубокую лужу перед входом, осторожно, стараясь не испачкать ботинки, обошел. Пробормотал недовольно под нос и открыл дверь. Недолгий, хорошо знакомый путь по полутемному коридору, под аккомпанемент все более громких звуков «Владимирского централа», затем вверх по лестнице на второй этаж.
Уверенной походкой хозяина жизни зашел в приватный зал. Лучи солнца бросали на белоснежную скатерть до пола разноцветные блики, преломляясь во внушительной батарее дорогих водок и коньяков – словно и не существовало в городе карточной системы. В воздухе плыли густые ароматы мяса и рыбных деликатесов. Словом – дорого, богато, по крайней мере в представлении провинциальных «нуворишей». Прищуренные глаза Романова цепко пробежали по лицам гостей: крепких мужиков в возрасте от сорока до пятидесяти, в основном занимавшихся торговлей, гостиничным бизнесом или кафешками и ресторанами. В компанию затесалась единственная женщина, рыжая и зеленоглазая – хозяйка небольшого швейного цеха. По мнению Федора Владиславовича, они и составляли высшее общество города. Начав дело с нуля в лихие девяностые, они сумели сколотить приличный капитал, и к десятым годам двадцать первого века стали в масштабах маленького города известным предпринимателем. И про каждого Романов знал достаточно компрометирующего, чтобы не опасаться предательства и, в известной мере, доверять. Впрочем, и им многое известно о грязных делишках Федора Владиславовича. Сплоченной группой они безуспешно противостояли на выборах Соловьеву и, после расширения его полномочий, не ждали для себя ничего хорошего.
Приехали на празднование юбилея ресторана вроде все. Романов ощутимо расслабился, на губах появилась радушная улыбка гостеприимного хозяина, вот только если бы кто-нибудь дал себе труд внимательно присмотреться, то появлялось бы мерзкое впечатление, словно коснулся скользкой и холодной жабы. Первое впечатление, говорят, самое правильное и в данном случае верное. Была только одно, что он обожал до самозабвения – деньги и себя, любимого.