Хроники любви провинциальной. Том 3. Лики старых фотографий, или Ангельская любовь. Книга 2 - стр. 56
– Стаси, ну что ты молчишь? Я тебе противен стал? Да? Но я ведь не знал раньше, что встречу тебя… такую… Прости меня. Или убей. Всё равно без тебя эту тягомотину-жизнь тянуть неохота, – он внимательно посмотрел ей в глаза и скучным голосом произнес: «Немилосердная ты, да?»
– Лео, да встань ты с земли, у тебя брюки светлые, испачкаешься весь, – Стаси, потянула его за руку.
– Вот так вы все. Тряпку последнюю жалеете, а на человека вам начхать, – Лео медленно встал с колен. – Вот и объяснились, значит. Штаны дороже.
– Прекрати. Причём здесь твои штаны? По-моему, ты мастер из себя страдающего делать. Я уже виноватой стала…
– Ты просто мне ответить можешь на мой вопрос, или нет?
– На какой именно из твоих вопросов?
– Я тебе хоть немного нравлюсь?
– Я не знаю теперь.
– Теперь – это после этого, да? А раньше точно нравился? Да?
– Лео. Отвези меня на работу.
– Сначала скажи, и честно. Всё равно я твою ложь увижу, – он стал совсем мрачным.
– Хорошо, скажу нравился ты мне или нет. Но через два дня.
– Что-о-о?! Через два!? А что они решают эти два…. У тебя что? – он вдруг стал серьёзным. – Сердце правда не свободно?
Из-за чего Лео произнес эту театральную фразу он и сам не понял.
Зато Стаси тотчас ухватилась за соломинку: «Да, несвободно. Мне надо два дня. Посоветоваться».
– Что-о-о? Советоваться? И с кем ты тут собралась советоваться, интересно? И о чём? И с кем ты меня собираешься обсуждать ещё? – очень тренированное и развитое воображение Леона нарисовало ему тотчас целую повесть в его воспаленном от недосыпа мозгу о любви Стаси с соперником, который, разумеется, отступит, особенно, если ему помочь….
– Ты его не знаешь, – холодный голос Стаси был, как ледяной душ.
– Это кого я тут не знаю? По-моему, ты темнишь, Стаська. И кто это такой умелец и ловкач, что даже целоваться тебя толком не научил. Тоже мне… советчик! Он тебе насоветует!
– Не все же такие, как ты? – Стаси опустила голову, раздавленная дотоле неизвестным ей чувством, взорвавшим все её принципы и иллюзии детства, стремительно убегающего от неё прочь.
– Это – какие «такие»? – Лео поднял её подбородок и глянул прямо в глаза, близкие, беспомощные и страдающие, со зрачком закрывшем половину всей радужки.
– Такие, – беспомощно повторила Стаси, – не как ты.
Лео понял, что он ничерта не понимает в этих радужках и зрачках.
– Два дня? Значит, послезавтра ты мне объявишь решение вашего совета? Куда и когда подойти прикажешь? За приговором моим?
– Какого совета? Я сама, вообще-то за себя решаю. И никуда подходить не надо.
– Сама же сказала, что посоветоваться с ним надо.