Хроники Лешего. Книга первая. Новобранец - стр. 24

Память не подвела, а народная тропа не заросла. Максим нашёл её ровно там, где она и была двадцать пять лет назад. Странно, конечно, теперь фисташковые рощи заброшены, и по тропинкам не курсируют лесники. Напевая весёлую песенку «По дороге с облаками возвращаемся назад», он бодро, меняя галсы, спускался по ней небольшими приставными шагами. Ребристая подошва кроссовок хорошо себя проявила, не позволяя соскальзывать на мелком песочке и камешках. Ну и опыт, как говорится, не пропьёшь, раз научился в детстве шустро скакать по таким тропинкам, то и сейчас получалось неплохо.

Со спуском удалось уложиться тютелька в тютельку. Когда Макс оказался у подножия холма, солнце уже скрылось за горизонтом, и оранжевое зарево практически угасло. Макс плохо видел в сумерках, но в темноте ориентировался просто отлично. И он зашагал по полевой тропинке назад, к микрорайону. Сейчас не нужно было проявлять особую внимательность, как при спуске, знай себе топай и топай. И Максим позволил своему сознанию углубиться в мысли, заново пережить прошедший день, такой удивительный и неповторимый. Он перебирал воспоминания одно за другим, словно бусины на чётках, поражаясь сам себе, как не свихнулся от обилия невероятных впечатлений. Теперь Макс мог и заново удивляться, проигрывая в памяти отдельные моменты, и копить вопросы в списке для выяснения. Его ни капли не разочаровало произошедшее с ним, наоборот, он испытывал воодушевление и моральный подъём. А так как автомобиль-корабль, как физическая величина, был ему много понятнее и естественнее, чем инопланетянин Слот и псевдоразум Искина, то за него и легче было зацепиться сознанию. С корабля и началось принятие дневных событий в качестве реальной действительности, а не бреда сумасшедшего. А когда Макс начинал сомневаться в здравии своего разума, он просто смотрел на коммуникатор и мысленно задавал ему новую форму – то часов со стрелками, то старых добрых «Электроника 53», а потом получившийся предмет щупал пальцами – помогало. Почему-то он не думал о том, что если это бред, то бред коснётся и часов в первую очередь.

И тут вдруг Максим остановился, как вкопанный. Он совершенно забыл, что теперь он – Изменённый, а значит – не один, как объяснял ему Искин. И с ним отныне всегда присутствует Симбионт. Честно говоря, при воспоминании о слизне не возникало никаких тёплых чувств, уж больно мимолётно прошло знакомство с ним, даже не знакомство, а гляделки. И Максу трудно было воспринимать его как нечто большее, нежели как гигантского слизняка или улитку. Уж на улиток он насмотрелся, в том числе в собственном аквариуме, и не испытывал перед ними какого-либо пиетета. А ведь Симбионт – представитель инопланетной жизни. Максим относил себя к вежливым людям, привыкшим судить о чём-то на основе собственного опыта, и старался не выказывать предубеждения там, где оно не заслужено. Поэтому он постарался настроить себя на новую волну, ощутить те тёплые чувства, которые он испытывал, например, к своему любимому псу.