Хроники Известного космоса (сборник) - стр. 9
– Посмотри остальные, – сказал Эрик.
На проверку всех нервных стволов я потратил не меньше двух часов, но ничего не нашел. Насос для нагнетания крови исправно пыхтел, жидкость была достаточно густой, а значит, нервы двигателей не могли «заснуть» от недостатка питательных веществ или кислорода. Поскольку лаборатория – один из протезов Эрика, я поручил ему проверить уровень глюкозы в крови в надежде, что «печень» отказала и производит какой-нибудь неправильный сахар. Результаты не радовали. Внутри кабины Эрик был в полном порядке.
– Эрик, ты здоровее меня.
– Я так и думал. У тебя встревоженный вид, сынок, и это неудивительно. Придется тебе выйти наружу.
– Знаю. Надо только скафандр раскопать.
Скафандр лежал в аварийном ящике с инструментами. Предполагалось, что его не придется использовать. Он был разработан в НАСА для высадки на поверхность Венеры. Затем в агентстве решили, что корабль не должен спускаться ниже двадцати миль, пока мы не узнаем о планете побольше. Скафандр напоминал средневековые доспехи. Я присутствовал на его испытаниях в Калтехе[2] и знал, что через пять часов суставы скафандра отказали под воздействием температуры и давления. Нужно было остудить их, чтобы продолжить работу. Я открыл ящик, достал этот костюм за плечи и вытянул руки перед собой. Казалось, он глядит на меня.
– Ты по-прежнему не чувствуешь двигателей? – спросил я Эрика.
– Как отрезало.
Я начал по частям натягивать венерианские доспехи. Затем до меня кое-что дошло.
– Мы на высоте двадцати миль. Хочешь, чтобы я отплясывал на корпусе?
– Нет! Конечно нет. Нам придется сесть.
Подъемная сила аэростата должна была оставаться постоянной до отлета. В нужный момент Эрику следовало увеличить тягу, нагреванием поднять давление водорода и через клапан стравить излишек. И при этом следить, чтобы давление в аэростате сохранялось выше, чем снаружи, иначе он наполнился бы воздухом Венеры и корабль стал бы падать, а не подниматься. Это закончилось бы катастрофой.
Эрик снизил температуру в аэростате, приоткрыл клапан, и мы двинулись вниз.
– Разумеется, все не так просто, – сказал он.
– Я в курсе.
– Корабль выдерживал давление на высоте двадцати миль. На поверхности давление в шесть раз выше.
– Я в курсе.
Мы стремительно спускались. Кабина была наклонена вперед из-за тяги стабилизаторов. Температура росла потихоньку, давление – намного быстрее. Я сидел у окна и не видел ничего, кроме мрака, но все равно ждал, когда стекло треснет.
НАСА побоялось спускать корабль ниже двадцати миль…
– Аэростат в порядке, корабль, наверное, тоже, – сказал Эрик. – Но выдержит ли кабина?