Хроники Иттирии. Песня Мора - стр. 6
Зачитав непонятно для кого составленный текст, переписчий потребовали показать им весь дом. Переступая через порог, краем глаза Элуда заметила, что помощники Карома поперлись через двор к полющей грядки Тии.
– Кто живет с вами в доме? – С интересом разглядывая составленные на печи кувшины, спросил государственный переписчий.
– Дочка моя, Тия, – ответила Элуда, – вы ее во дворе видели. И сынишка Кайрим. Должно быть, сейчас с детьми на реке играет.
Каром с прищуром посмотрел на женщину.
– Странные имена для деревенских детей.
– Мы несколько лет назад из города уехали, – женщина потупила взгляд. – Когда мужа не стало.
Переписчий какое-то время внимательно изучал Элуду, после чего вернулся к созерцанию кувшинов.
– А кем муж был? – Без особого интереса спросил он.
– Обычный рабочий, – без запинки соврала Элуда.
Каром удовлетворенно хмыкнул.
– Жалко, – выплюнул он и повернулся к женщине. – Так вы всем этим хозяйством сами управляетесь, что ли?
– Никак нет, ваша милость, – осторожно ответила женщина. – Вы же видели, дочь у меня уже взрослая, да и сын подрастает.
– Да-а-а-а, дети цветы жизни… – протянул переписчий, отмечая что-то в своем пергаменте. – Плохо без мужа, наверное.
– Да свыклась уже, господин, – бросила Элуда и постаралась сменить неприятную для нее тему. – Душно в хате. Давайте, во двор выйдем, там опись свою проведете.
– Ну, свыкнуться, то оно всегда можно, – словно не услышал предложение женщины, продолжил Каром. – Но не во всем же, – развел руками он. – Каждой женщине нужна ласка, например…
– Так мне ее хватает, – сделала вид, что не понимает, к чему клонит переписчий, Элуда. – У меня дети ласковые…
И ежу было понятно, что надо от нее этому уроду. Элуда прекрасно знала таких богатеньких бездельников, которые специально нанимаются на государственную службу, чтобы ездить по деревням и брюхатить девок. Женщина как могла, строила из себя наивную, ничего не понимающую дурнушку.
В коридоре громко хлопнула дверь, и в дом влетела Тия. Вся красная, словно молодая редька, девочка фурией пролетела мимо и скрылась в спальной комнате. С улицы доносилась ругань. Несколько мгновений пиля взглядом хлопнувшую дверь, Каром быстрым шагом направился к выходу.
– Вот, гадина, нос мне разбила! – Голос, прилетевший с порога, принадлежал брату переписчего.
– Скажи, задница у нее, что надо, почти как у мамаши, – отозвался его собеседник.
Элуда нарочно громко топая ногами, вышла из хаты. Солнце уже низко склонилось над горизонтом, окрасив небо в бордовый цвет. Женщина боялась последствий, которую могли повлечь вспыльчивость дочери. Но Элуда не могла судить свое дитя за то, что сама сделала бы на ее месте.