Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы - стр. 72

Сальтимбанко наблюдал сверху, как рассеивается отряд. Он бросил взгляд на Королей Бурь, которые словно зачарованные смотрели на пламя под стенами, затем снова взглянул на двор, думая о том, какие проблемы теперь предстоят. Элана, похоже, принесла известие, и ему следовало пойти посмотреть, что случилось.

– Спущусь вниз, в Глубокие темницы, – сказал он. – Позабочусь об отважных солдатах.

– Ха! – фыркнул Вальтер. – Что, нужен повод увидеться с Непантой? Она тобой пренебрегает?

Сальтимбанко в ответ лишь слегка поклонился и ушел.

Фангдред быстро преображался, так же как и его хозяин. Теплые дружеские чувства все чаще сменялись приступами раздражения – что вполне устраивало Вартлоккура. Привыкнув за двести лет к одиночеству, он не был готов к чрезмерным проявлениям дружбы и вскоре мог бы вновь вернуться на путь бродяги.

Фангдред менялся, и именно в этих переменах заключалась причина ухудшающегося настроения Старца. Появились слуги, нанятые в Ива-Сколовде. Хотя и напуганные сперва перспективой подобной работы, они в конце концов убеждались, что служба в Фангдреде дает куда больше надежд на будущее, чем жизнь дома. Они мыли, драили, чинили, заменяли, готовили, шили, заботились о нескольких лошадях, что жили в конюшнях Фангдреда. По двору уже прогуливались свиньи, а вместе с ними поросята, утки, гуси, куры, козы, овцы и прочая скотина. Появился кузнец, и по замку, словно колокол, целыми днями разносились удары молота. За ним прибыл плотник, звуки молотка и пилы которого раздавались с утра до вечера. За ним – мельник, ткач, каменщик, сапожник, швея, мясник, пекарь, свечных дел мастер и их дети. Множество детей, смеющихся, бегающих по замку, донимающих мягкосердечного повара и пекаря просьбами о сладостях, сбрасывающих камни со стен лишь затем, чтобы увидеть, как те исчезают внизу. Вартлоккур часто наблюдал за ними с Башни Ветров. Сам он никогда в жизни не был ребенком. И еще дудочник. Что за дудочник! Он по-своему создавал магию столь же могущественную, как и творения Вартлоккура, и столь же бессмертную, как свершения Старца. Чарующая переливчатая мелодия разносилась по коридорам замка, смешиваясь со звуками кузнечного молота, плотницкой пилы и детским смехом.

Замок все больше напоминал дом, люди постепенно в нем обустраивались, а Вартлоккур и Старец все меньше вмешивались в его жизнь.

Вот Старец выходит во двор, где плотник и кузнец ссорятся с каменщиком насчет ремонта внутренней стены. Их ссора и все прочие голоса смолкают, за исключением песни дудки, – дудочник ничего не боится. Остальные же опасаются человека, который никогда не умрет, хотя сам он не сделал ничего такого, чтобы вызвать у них этот страх.