Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы - стр. 101
– Чем тебе пришлось заплатить за все те способности, которые ты потом использовал против империи?
Даже в царившем в комнате полумраке было заметно, как побагровела шея Вартлоккура. Лицо его стало крайне мрачным. Старец испугался, что его попытка сунуть нос не в свое дело закончится вспышкой яростного гнева, и попытался вновь перевести разговор в безопасное русло:
– Ты намерен отправиться туда в собственном облике?
– А что со мной не так? – рявкнул Вартлоккур, словно тигр, сломавший зуб.
– Я предполагал, что ты снова станешь молодым, как тогда с Марией.
– И что подумает Мария? Нет. И Непанта тоже перепугается. Нет, для всех будет лучше, если я и дальше останусь стариком. – Лицо его постепенно становилось все менее мрачным. – Когда уйду, не говори Марии, куда я пошел. Не стоит ее ранить. Она была хорошей женой. Возможно, я не сумел подарить ей любовь или еще одного сына, но могу хотя бы постараться избавить ее от лишней боли.
Обычно в такие минуты, когда проходил гнев и давала о себе знать совесть, он пытался отплатить ей удвоенной заботой. Хотя порой, как в случае Ильказара или дудочника – нового дудочника баловали больше всех в Фангдреде, – забота появлялась чересчур поздно, чтобы предотвратить нечто ужасное.
– Я ей как-нибудь объясню.
Путешествие Вартлоккура длилось около месяца. Ему пришлось преодолеть несколько совершенно диких горных цепей, Зубы Дракона, а потом, после Шары и Восточных пустошей, Крачнодьянские горы. Погода часто бывала ужасной, с туманами, дождями, снегами и бурями, не приносившими даже малой толики тепла. Все опасности, свойственные лесам, встречались ему необычайно часто, не раз попадались на пути и бандиты. Крестьяне иногда выходили навстречу чужаку с обнаженным оружием. Со времен его молодости мир стал еще более жестоким. После падения империи Ильказара, служившей очагом стабильности, повсюду воцарилась анархия. Однако в предыдущие несколько сотен лет местные власти как-то справлялись с наведением порядка – вплоть до нынешних времен, когда наступила заря приближающегося хаоса, поскольку иного результата спора между могущественными силами ожидать не приходилось. Вартлоккура охватывало все большее отчаяние, подкрепленное уверенностью, что будущее принесет с собой лишь перемены к худшему.
Однажды, добравшись до края длинного узкого ущелья между серыми скалами, он впервые увидел Вороний Грай. Он вышел на открытое пространство, и воющий горный ветер разогнал тучи, что скрывали возвышавшуюся перед ним вершину. Зеркало не передавало облика цитадели во всей его полноте. Он увидел двенадцать башен и ветхие стены, покрытые серебристыми пятнами льда. От замка веяло холодом, одиночеством и мраком, вызывая мысль о древнем потрескавшемся черепе. Замок напоминал ему также выщербленную оловянную корону, которой кто-то увенчал иззубренную вершину Кандарин. Он вздрогнул, пронизанный чувством одиночества, которым веяло от этого места. Какое великое безумие вдохновило имперских строителей на то, чтобы соорудить крепость именно здесь?