Хроники Драгомира. Книга 3. Среди осколков - стр. 1

– Жду не дождусь, когда все начнется, – тараторила Сентария, с тревогой поглядывая на хмурого Эгирина, который, не поднимая глаз, медленно шагал рядом.

– Ты имеешь в виду сегодняшний праздник? – тут же подхватила Луна, понимавшая желание подруги подбодрить понурого Эгирина.

Вчетвером с Аметрином они медленно шли по длинному увитому растениями коридору, который вел к главной площади Манибиона. Там их должны были ждать Оникс, Кианит с Целестиной и воздушные подружки Сильвина с Виоланой. Впереди по коридору скакали Пиритти с Пироппо, которые теперь вечно ошивались поблизости, боясь пропустить очередные приключения, постоянно преследовавшие Луну.

Со дня гибели Мориона и победы над Жадеидой прошло более полугода. За это время Аметрин, Оникс, Кианит и две воздушные подружки окончили школу и сейчас готовились к выпускным экзаменам. На подготовку отводилось два месяца. Для остальных школьников, в том числе и для Луны, наступили долгожданные каникулы.

Драгомирцы понемногу приходили в себя после пережитого потрясения и восстанавливали то, что было повреждено заклятиями ведьмы. Дома, сожженные ею, чтобы Морион мог выманить Луну из дворца, были заново отстроены, и хозяева с радостью вернулись к себе. Несмотря на радушие соседей, приютивших их, они уже очень соскучились по своим жилищам.

Гелиодор, лично руководивший строительством и выделивший для домов лучший огнеупорный камень, приказал украсить крыши флюгерами, которые мелодично звенели при каждом дуновении ветра. На флюгерах мастера изобразили огонь, заключенный в ладонях. Этим Гелиодор хотел показать, что дома надежно защищены от огня.

Поля и леса, уничтоженные полчищами магических насекомых, были засеяны новыми растениями. Благодаря ежедневному уходу, сдобренному чуточкой магии, там уже заколосились первые посевы и зазеленели кустарники.

Но главное, что произошло после смерти ведьмы, – это то, что ее проклятие наконец-то пало. Из каштановых волос целителей исчезли седые пряди. Александрит лично попробовал воспользоваться даром врачевания и вылечил сложный перелом у кристаллианца, который, пытаясь подчинить ветер, упал и сломал ногу. После его исцеления ничего плохого не произошло, и драгомирцы, чуть не плача от радости, кидали вверх шляпы. Хлопать в ладоши они не хотели. В их сердцах поселилась нелюбовь к аплодисментам.

Когда последствия долгой войны были устранены, в Драгомире решили устроить праздник в честь победителей ведьмы. Именно туда и шли сейчас друзья. Как-никак они сами, без помощи правителей и старейшин смогли заманить в ловушку непобедимую Жадеиду.

Эгирин не любил вспоминать события, унесшие жизни его отца и матери, и поэтому был не в духе. Идя по дороге, он сильно волновался, то и дело приглаживая чуть отросшие волосы, лежавшие красивой каштановой волной. Эгирин больше не красил их, чтобы скрыть свой дар, но пристальное внимание окружающих смущало его. Он был бы рад вообще не выходить из дома, чтобы не ощущать на себе любопытные взгляды, но близкие и друзья сделали все, чтобы не дать ему закрыться в своем горе.

После победы над черной магией Эгирин остался жить в Смарагдиусе, к радости Сардера и его жены Янтарии[1]. Высокая, худая, с пронзительным взглядом, эта земная волшебница совсем не походила на заботливую бабушку. Но Янтария, под стать своему имени, была доброй и светлой. Улыбка не сходила с ее лица, а пытливые глаза смотрели ласково и дружелюбно. Эгирин сразу полюбил ее. Рядом с ней его сердце оттаивало. В лице Сардера и Янтарии Эгирин, потерявший обоих родителей, приобрел близких людей.

Пока Эгирин осваивался, правители задумались о его обучении. И здесь предстояло решить немало проблем. Ведь Эгирину уже исполнилось шестнадцать лет. К этому возрасту он уже должен был учиться в выпускном классе школы Манибиона. Но по понятным причинам этого не произошло. Он не учился ни в школе Манибиона, ни даже в земной школе, где должен был быть с самого начала. Правители не знали, что и предпринять, в Драгомире никогда не было семнадцатилетних учеников. Разве только второгодники, которые встречались редко – один, может, два на сто лет. Чтобы понять, что делать дальше, Сардер решил проэкзаменовать внука. Каковы же были его удивление и гордость, когда он выяснил, что Эгирин не сильно отстал от своих ровесников, а кое в чем даже превосходит их.