Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин - стр. 31

Далее была Падора, а за ней – перекресток множества торговых трактов, где я был рожден и где записался в Отряд перед самым окончанием его службы в наших краях. Молод был и глуп. Но хоть мир посмотрел.

Я отдал приказ остановиться на день в просторном караван-сарае за городской стеной у западной дороги, а сам отправился в город и позволил себе малость побродить по улицам, где бегал еще мальцом. Как говорил Масло о Ребозе, все то же самое, но до чего же изменилось! Все перемены, конечно же, во мне самом…

Украдкой зашел в родной квартал и посмотрел на бывшее мое жилище. Никого из знакомых не встретил – разве что женщина, увиденная мельком и похожая на бабку, была моей сестрой? Я не окликнул ее, не спросил ни о чем. Для этих людей я мертв. И возвращение в качестве имперского посланника ничего не изменит.

Мы стояли у последнего мильного столба империи. Госпожа старалась убедить лейтенанта, командовавшего конногвардейцами, что его задача выполнена и что переход имперских солдат через границу может быть принят за провокацию, а это совсем нежелательно.

Порой ее люди слишком преданы ей. Полдюжины ополченцев из пограничной стражи – равно распределенных по обеим сторонам дороги, одинаково оборванных и, очевидно, давно подружившихся – стояли поодаль, в благоговейном страхе обсуждая нас. Наши нервничали.

Казалось, целую вечность не покидал я пределов империи. Ныне такая перспектива навевала легкую грусть.

– Костоправ, а знаешь, куда мы идем? – спросил Гоблин.

– И куда же?

– В прошлое.

Назад, в прошлое. В нашу собственную историю. Утверждение достаточно простое, но мысль важная.

– Ага. Пожалуй, ты прав. Пойду помешаю в горшке, a то, похоже, ничего не сварится.

Я подошел к Госпоже. Она бросила в мою сторону раздраженный взгляд. Я же вылепил на физиономии сладчайшую улыбку и сказал:

– Так, я гораздо старше тебя по званию, лейтенант. В чем дело?

Лейтенант вытянулся в струнку. Мое звание и титул, хоть и незаслуженные, внушали ему большее благоговение, чем женщина, являвшаяся вроде как его высшим начальством. Он верил, что должен выполнять определенные обязанности по отношению к ней, но при этом она не может быть выше его.

– В Отряде есть место для нескольких дельных людей с опытом службы, – продолжал я. – Теперь мы не на территории империи и не нуждаемся в специальном разрешении на активную вербовку.

Он тут же уловил намек и подскочил ко мне, широко улыбнувшись Госпоже.

– Только вот что, – сказал я. – При этом ты должен присягнуть Отряду так же, как и при поступлении на любую службу. Это означает, что ты не имеешь права на преданность кому бы то ни было еще.