Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин - стр. 12
Я вспомнил грохот, и топот, и вопли ужаса, и все страсти, сотворенные военными колдунами, и не в первый раз подумал:
– Мертвы ли эти твари на самом деле? Слишком легко умирали…
– О ком ты? – поинтересовался Одноглазый, которому для того, чтобы очаровывать Госпожу, вовсе не нужно было напрягаться.
– О Взятых. Порой вспоминаю, каких трудов стоило отделаться от Хромого, вот и задаюсь вопросом: как случилось, что целая толпа Взятых полегла за пару дней? И погибали они почти всегда не на моих глазах. Может, обманули? И сейчас два-три покойничка бродят где-то поблизости?
– Костоправ, – пискнул Гоблин, – да ведь они действовали по шести разным планам одновременно! Сами же друг друга и…
– Однако я лично наблюдал гибель только двоих. И никто из вас, ребята, не видел, как испустили дух остальные. Только слышали. А если под шестью планами скрывался седьмой? А если…
Тут Госпожа как-то странно взглянула на меня. Похоже, она не задумывалась об этом раньше и теперь мои мысли вслух ей не понравились.
– По мне, так они вполне мертвы, – сказал Одноглазый. – Я видел уйму трупов. Да ты сам взгляни на могилы Взятых, они отмечены.
– Это еще не значит, что в могилах кто-то есть. Ворон дважды умирал на наших глазах, а отвернешься – он живехонек. Живее некуда.
– Если желаешь убедиться, Костоправ, – сказала Госпожа, – разрешаю тебе выкопать их и осмотреть.
Судя по выражению глаз, это она меня мягко пожурила. А может, даже поддразнила.
– Ладно. Как-нибудь на досуге, от нечего делать, полюбуюсь на эту тухлятину…
– Тьфу ты! – ругнулся Мурген. – Ребята, вы о чем-нибудь другом не могли бы?
Зря он это сказал. Масло заржал. Крутой запел что-то себе под нос. Масло в тон ему грянул:
Гоблин с Одноглазым подхватили. Тогда Мурген пригрозил всех переловить и облевать.
Мы старались отвлечься от мыслей о сгущающейся впереди тьме.
Одноглазый оборвал песню:
– Нет, Костоправ, никто из Взятых не смог бы тихо пролежать столько лет. Если бы хоть один выжил, тут бы такие фейерверки полыхали… Уж мы-то с Гоблином всяко что-нибудь услышали бы.
– Пожалуй, ты прав.
Однако он меня не убедил. Возможно, в глубине души я просто не желал, чтобы Взятые перевелись совсем.
Мы достигли пандуса, ведущего к воротам Башни. Тут она впервые подала признаки жизни. В верхних бойницах показались люди, разряженные точно павлины. Несколько человек вышли из ворот, суетливо устраивая церемонию встречи хозяйки. Завидев их одеяния, Одноглазый презрительно заулюлюкал.
В прошлый раз он себе ничего такого не позволял.