Хроники Бальтазара - стр. 48
Он собирался отыскать местного чародея или городского старосту, а то и обоих по очереди, если это вдруг не один и тот же человек, как теперь в Яротруске. Заодно расспросить про местного охотника или лесника, что это был за лесной страж такой, которого не терпелось отыскать для реванша.
– Да за кого ты меня держишь! – лишённым многих зубов ртом чавкала старуха, задрожав старческими губами. – Не хватало мне ещё перед соседями прощения просить.
– Вот что, бабушка, ступай-ка ты в горы, где поёт эхо, – поглядел некромант вдаль на юго-восточные возвышенности за лесом. – Там и крикни вопрос свой, помирать али жить. Что эхо ответит, с тем и приходи, – коснувшись её плеча, уводил он её от себя прочь, поторапливая.
Этот совет он когда-то слышал в детстве. Ни то отец давал его старой простолюдинке, что явилась с подобной проблемой немощного одиночества без внуков и детей, доев последний скот. Ни то это было из какой-то сказки старика Редгара, что занимался его воспитанием в Фуртхёгге. В любом случае сейчас только это пришло в голову, дабы её спровадить куда подальше, а старая и не стала настаивать на своей немыслимой просьбе. Вняла словам Бальтазара и действительно пошла, отстав от него и собираясь забраться куда-то в близлежащие горы.
Глядя на нее, вообще не очень-то верилось, что она справится с дорогой и восхождением. Но помрёт она от волков, свернёт шею при подъёме, спотыкнувшись, или даже явится обратно – барона совершенно не волновало. Встав на месте, он заводил глазами по ближайшим домам в надежде обнаружить где-нибудь ратушу.
Спрашивать дорогу как-то не особо хотелось, хотя зайти в какую-нибудь таверну и поинтересоваться там, заодно с дороги что-то перекусив, тоже проносилось в голове вполне себе неплохим вариантом. Вот только в воздухе нигде не разносилось ароматов готовых блюд или хотя бы доброй хмельной выпивки из злачных мест Сельваторска.
– Ты! Да ты же сдох, бороду мою распотроши! – кряхтящий, низкий и подобный камнепаду в горный ручей голос был отчего-то до боли знакомым.
Возле городского фонтана с лебедиными статуями с влажным лицом стоял умывшийся там пузатый гном в соломенной шляпе, походной коричневой курточке с обильной бахромой, синей рубахе и сероватых бриджах. Кожа оттенка красной глины. Сам, вроде, и дворф на вид, а среди родственников явно и краснолюды побывали. Усы и борода сплетены тугими металлическими кольцами в толстые косы, а волосы под головным убором представляли собой свалявшиеся толстые дредлоки тёмно-бурого оттенка, длинные и уложенные назад, как ворох дохлых трофейных змей.