Хроники Бальтазара - стр. 25
В сердце снова взыграло тревожащее неприятное чувство. Они были даже незнакомы, но в грядущей бойне Бальтазар как-то не хотел убивать этого низкорослика. То ли музыка его так околдовала, то ли просто сейчас казалось, что он ни при чём во всех тёрках серпентов с людьми Яротруска и других городов.
И, подкравшись поближе, он видел теперь, что жрецы на берегу из своих широких плоских корзин в воду бросают отрубленные части человеческих тел – кисти, голени, стопы, разные внутренности, отчего озерцо у побережья постепенно становилось мутно-красным.
А когда всё закончилось, то они, юрко метнувшись в одну соломенную хижину, вытащили оттуда связанного тучного старика с широкой седой бородой в форме лопаты. При этом рот ему не заткнули никаким кляпом, ни то даже не опасаясь, что его призывы о помощи отсюда кто-то услышит, ни то надеясь, что тот будет громко вопить на протяжении своего жертвоприношения. С этих созданий станется, и не на такие зверства способны.
Дорогой чёрно-золотой камзол с бирюзовыми пуговицами выдавал в пленнике человека небедного. И у некроманта мелькнула мысль, что это и есть городской староста. Ну, а те отрубленные части рук и ног, вероятно, принадлежали его изувеченной охране. Ведь каких-то подробностей похищения оного Бальтазар у чародея не расспрашивал, ему всё это было максимально не интересно.
Какая разница теперь, в каком часу и где было нападение. Не важно, сколько длилась битва. Факт был перед глазами – похищенный мужчина. Может, купец с дороги, может, и вправду градоначальник Яротруска, спасать его в любом случае некромант не собирался. Он выбрал его лишь поводом для себя вступить в сражение с серпентами, дабы не заявляться просто так.
А пока он приближался, ритуал подступал к собственной кульминации. Земля задрожала, и, по ощущениям, даже не из озера, а откуда-то из-под земли, прорыв себе путь к дну водоёма, оттуда с шипением начало подниматься колоссальное существо, отдалённо чем-то напоминающее гигантскую кобру.
Извивающееся толстое тело червеобразного чудища покрывала зелёно-коричневая чешуя в ромбовидных узорах. Брюхо выложено блестящими пластинами цвета ротанга. Примерно от середины подобной древесному стволу вздымавшейся туши уже начинал распускаться перепончатый капюшон на манер крыльев летучей мыши, держащийся полупрозрачными мембранами на шиповидных отростках, вылезавших своим остриём за его пределы.
Глаз на выпиравшей склизкой голове не было видно вовсе. Такой подземной твари они, видимо, были попросту ни к чему. Симметричная чудовищная пасть горизонтальными вытянутыми челюстями раскрывалась, имея по два клыка снизу и сверху, а внутри звёздчатый язык, напоминавший головоногого моллюска с кучей склизких щупалец. Только вместо присосок на них были не то крючки, не то шипы, не то зубы, способные пронзить, перемолоть и растерзать любое попавшееся в их цепкую хватку животное. В том числе и заготовленного для ритуального жертвоприношения, связанного плетёной льняной верёвкой по рукам и ногам, старика, истошно вопящего от ужаса под ускоряющийся ритм бубнов и звона струн ситара.