Хроники Арехина - стр. 33

Он продолжал воображать, что это какой-то особенный вид обезьян, с собачей головой и собачьими лапами, но лишь потому, что разум отвергал очевидное.

– Это Егоров, – сказал Конан-Дойль.

Тут подошли и остальные.

– Егоров. Вернее, то, кем он обернулся, – подтвердил доктор Хижнин.

Арехин смотрел, не веря глазам. Да и не нужно верить. Нужно знать.

– Меня более волнует другое, – медленно сказал он.

– Другое? – спросил принц.

– Барон Тольц.

Арехин-младший был жив. Хижнин и Конан-Дойль обработали раны, перевязали его, и смерть от кровопотери ребёнку не грозила. Впрочем, она и раньше не грозила – укусы были поверхностные. Грозило другое, то, о чём и думать не хотелось. А нужно.

– Я ввёл вакцину, – сказал Хижнин. – Она нейтрализует бешенство, но я полагаю, что и в данном случае можно рассчитывать на успех.

– Полагаете? – спросил Арехин-старший.

– Давать твёрдые обещания, когда нет твёрдых оснований, не в моих правилах. Но данный случай не первый. Мне известны четыре инцидента, подобные данному, и два из них завершились выздоровлением, или около того.

– Около того?

– След инфекция оставляет, к этому следует быть готовым. Знаете, как привитая оспа оставляет рубец на коже. Но это не болезнь в полном смысле.

– Вы сказали – два случая из четырех окончились выздоровлением. А остальные два?

– В остальных вакцину ввели спустя неделю после укуса. Мы же – в первый час. На этом и основываются мои надежды. Мальчик будет болеть, возможно, долго болеть, но он излечится.

Арехин понимал, что Хижнин знает много больше, чем говорит, и именно эти знания и дают основания для надежды. Но допытываться не стал. Не сейчас.

– Ребёнку нужен покой, полный покой, – напомнил Хижнин, и вместе с Конан-Дойлем вышел из комнаты. С мальчиком остался отец и сиделка, исключительно опытная и внимательная, как заверил Хижнин.

Оба врача прошли в библиотеку.

Хижнин, как человек свой, достал из неприметного места штоф шустовского коньяка и два стакана. Россия вам не Англия, в России коньяк наливают щедро, до верха.

Конан-Дойль выпил по-русски, залпом, хотя коньяк был вовсе не так дурён, как пишут путешественницы (путешественники же более налегают на «belogolovku»). Хижнин же сделал пару глотков и отложил стакан в сторону.

– Вы действительно считаете, что ребенок поправится?

– Я не гадалка, – ответил Хижнин, – но шанс есть, и шанс неплохой. Возможно, в конечном итоге мальчик даже выиграет от этого случая.

– Что же тут можно выиграть?

– Ночное зрение, мгновенная реакция, острый слух… Способность к изменчивости в зачаточном состоянии таится в каждом из нас. То, чем заразился Егоров в Южной Америке, раскрепостила и развила способность к реморфозу.